* * *
...Поев мороженного, Алинка с Яной решили пойти погулять, а я вернулся домой, чтобы немного поработать. Писал дневник и читал роман Бахревского, то и дело подчеркивая строчки типа: "Земля без царя как церковь без креста"; "От Господа Бога нам гроза, от Господа Бога и милость будет"; "Власть без слабостей в России - худшее из бедствий"; "Тут и задумаешься: так ли уж велика разница между разбойником и героем, если одного и того же человека то хулой мажут, как дёгтем, то хвалой, как мёдом?" - и им подобные.
В романе очень много перекличек с реалиями жизни сегодняшней России, да только разве история хоть кого-нибудь учит? Я думаю, что уже просто не существует таких психологических проблем или исторических поворотов, которые бы не имели своего художественного исследования в литературе, но человечество тем не менее все равно предпочитает наступать на грабли аналогичных ситуаций и зарабатывая шишки своего собственного опыта, нежели доверять опыту своих исторических предшественников. Так что литература существует сама по себе, а реальная человеческая жизнь - сама по себе.
* * *
...Марина сегодня словно бы распечатала своим звонком телефон, так что он потом уже почти не умолкал - звонили то Лёшка Смоленцев из Кирова, то Андрей Петухов из Питера, то Дима Подюк из Германии, поздравлявшие с Пасхой Христовой. А Юрий Николаевич Пахомов позвонил, чтобы сказать, что он прочитал мой роман о "Курске" и, в общем-то, не нашел в нем каких-то особенно больших изъянов профессионального характера. Ну и я сам тоже звонил - сначала во Всеволожск Шемшученко, потом в Самару Громову поздравил его с Христовым Воскресением и рождением сына. Так что и дома не остался без собеседников...
Вечером, после того, как Яна привела домой Алинку, я сделал ещё несколько звонков по дачным объявлениям, а потом включил телевизор. Главным в выпусках новостей шло сообщение о том, что сегодня в Нигерии разбился рейсовый самолёт, который упал на жилые кварталы, унеся при этом жизни более 70 пассажиров. Но мне запомнилась одна, посвященная проблемам современного российского кино, передача на канале "Культура", ведущая которой, размышляя о творчестве режиссера Элема Климова, высказалась в том смысле, что "единственное, что может заставить нацию уважать себя - это воспоминания о своем былом могуществе". (Хотя почему бы, спрашивается, нации не жить так, чтобы уважать себя также и за могущество настоящее?..)
...Порыскав ещё некоторое время по другим каналам, мы попили чаю и легли спать. Всё-таки накануне мы из-за похода в церковь явно не доспали...
* * *
Воскресения день, / и просветимся торжеством, / и друг друга обымем. / Рцем, братие, / и ненавидящим нас, / простим вся воскресением, / и тако возопиим: Христос воскресе из мертвых, / смертию смерть поправ, / и сущим во гробех живот даровав!
6 мая, понедельник; великомученика Георгия Победоносца. Слава тебе, святый Георгие, хранителю российской столицы, слава тебе! Защити град Москву от всякой беды и иноземного засилия, и помоги нам, грешным, выстоять во всех напастях.
* * *
...И опять мне не удалось выспаться! Алинке сегодня уже надо было идти в школу, а ей этого страшно не хотелось (она вообще очень тяжело переключается на рабочий ритм после выходных, праздников, каникул или каких-либо иных, расслабляющих её волю мероприятий, типа походов в театр, музей или же прихода к нам гостей), ну а если уж ей чего-нибудь не хочется, если она чего-нибудь боится или из-за чего-то сильно волнуется, то она призовет на помощь самые глубинные свойства своего организма, вплоть до вызывания в себе какого-нибудь недуга, лишь бы только избежать предстоящих трудностей! Стало уже (отнюдь, не доброй) традицией, что утро практически каждого понедельника она начинает с измерения у себя температуры, давления, глотания активированного угля и совершения других медицинских процедур, призванных послужить причиной для того, чтобы остаться дома и не идти в школу. Как это ни странно, но у неё в этом деле есть такой сильный союзник как подсознание, которое ей очень сильно подыгрывает, заставляя и в самом деле прыгать температуру и давление, вызывая реальные понос и тошноту, а также провоцируя проявление симптомов иных заболеваний. Вот и сегодня она встала абсолютно здоровой, съела два кусочка белого шоколада с чаем, собралась уже было идти в школу, но потом вдруг вспомнила, что забыла взять в библиотеке повесть В. Катаева "Сын полка" и что сегодня у неё репетиция выступления перед ветеранами войны, где она читает стихи. И буквально сразу же у неё начались сильнейшая отрыжка, икота, расстройство желудка и тошнота, так что мы кинулись искать купленный несколько дней назад в связи с аналогичным случаем церукал, но он непостижимым образом куда-то исчез. Пришлось звонить Марине в Новокуйбышевск, спрашивать, не увезла ли она его с собой, потом идти в аптеку и т. д. и т. п., ну и, короче, школа сегодня пролетела, чего, похоже, и требовалось, потому что очень скоро прошла и отрыжка.
"Ну, если уж ты осталась дома, - сказал я Алинке, не скрывая своего недовольства по поводу этого её качества, - то чтобы навела в своей комнате идеальный порядок, а то в неё уже страшно заходить". (А надо сказать, что другой отрицательной чертой её характера является отвращение к уборке обожая красиво наряжаться и вообще всё красивое, она может жить при этом в такой жуткой грязи, что просто диву даешься, как это сочетается с её эстетическими устремлениями!..)
* * *
...Долистывал третий номер журнала "Наш современник", в котором я перед поездкой в Кузбасс успел прочитать только воспоминания М.П. Лобанова, и вот теперь вдруг наткнулся в нем на стихи звонившего мне вчера из Кирова Лёшки Смоленцева: "Пьем за Русь - стакан подняв, как знамя. / А выходит здравицу врагу. / Родина, она сейчас не с нами, / Церковь не на этом берегу. // Там она, где, чтя былую славу, / Рать ведёт последний смертный бой. / Каждый русский, каждый православный / На счету в незримой битве той". - Может быть, это немного и декларативно, но по сути очень верно. Ведь что греха таить? В половине нынешних бед России виноваты только мы сами и никто другой. Пропили мы свою Родину, промолчали, когда надо было говорить, и проболтали, когда надо было действовать, променяли её славу и величие на привозную колбасу и сникерсы, проморгали момент её разрушения, пялясь в телевизоры с лживо улыбающейся нам оттуда просто Марией да хихикающими над нашей историей Жванецким и Хазановым. Профукали мы своё Отечество, покачиваясь в такт песенкам Пугачихи да Киркорова, пересидели все судьбоносные моменты за стенами своих квартир, геройствуя вместе со Шварценнегером и Ван Дамом, покуда от лежащей за окнами страны не остались одни только рожки да ножки. И по руинам великой некогда русской культуры теперь разгуливает с микрофоном в руках лоснящийся от самодовольства министр Швыдкой и убеждает всех, что говорить и писать на русском языке, не употребляя ежеминутно слова "жопа" - это признак жуткой отсталости и некультурности... Господи, помилуй нас, грешных! Мать-Россия, прости нам слепоту и безволие наше, и дай нам силы освободиться от своих слабостей и поработать тебе, якоже поработали прежде сатане лукавому! Господи, помилуй, Господи, помилуй, Господи, помилуй. Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу! Аминь.
7 мая, вторник. Прочитал утром в купленной вчера в метро "Новой газете" статью журналистки Елены Иваницкой "Работа - не work", в которой она доказывает, что русская литературная классика крайне вредна для формирования сознания сегодняшних школьников России, так как она учит главным образом тому, что "миллионных капиталов трудом и талантом не наживешь" и что "работать, чтобы разбогатеть - дело нехорошее". Да и вообще, говорит автор статьи: прививая нам "сострадательную защита несчастья и нищеты", русская классика "на корню уничтожает всякие надежды на инициативный труд". Успех и благосостояние, достигаемые человеком в результате трудовой инициативы, настойчивости, разворотливости, усердия и активности "не пользуются нравственной поддержкой отечественной классики и преподающих её словесников, - бьет в набат журналистка. - Моральное сочувствие предоставлено бездеятельному несчастью..."