- Покажи мне, как ты ЧУВСТВУЕШЬ…
Юноша всё ещё не верил в реальность происходящего, но пылающий взор профессора, обнажённое тело с явным доказательством желания, вызвали вполне предсказуемую реакцию юного тела, которое редко прислушивалось к голосу разума.
И Гарри забыл обо всём на свете, задвинул свою гордость куда-то очень глубоко и кинулся в объятия мужчины, обвил его шею руками, уткнулся ему в ключицу и не смог сдержать слёз. Они текли по щекам, оставляя влажные дорожки. А он боялся пошевелиться, боялся разомкнуть объятия, чтобы их утереть, боялся поверить в происходящее, думая, что это только сон, и он сейчас проснется.
Профессор осторожно обхватил лицо юноши ладонями и поднял к себе, долго и пристально вглядываясь в заплаканные глаза. Гарри почувствовал лёгкое проникновение в своё сознание и открылся… полностью… доверчиво… ничего не скрывая...
Снейп увидел всё… увидел и понял… и, наконец, поверил… Поверил в то, что с такой маниакальной одержимостью отказывался признать. Поверил, что этот мальчик, дрожащий в его объятиях, вверяет ему не только тело, но душу, всего себя… без остатка… до дна... без обид и претензий... без оглядки на прошлое…
Поверил, что любим самой чистой, самой трепетной, самой бескорыстной любовью…
…И все осколки доселе разрозненной мозаики вдруг встали на свои места в его истерзанном сознании, потерянные детали головоломки соединились в логической гармонии, и профессор почувствовал, что недостающее звено встало на своё место, вернув утраченное равновесие, шаткий баланс между ''сознательным'' и ''подсознательным''. Теперь всё было как надо, было правильно. И Северус Снейп был убежден, что это навсегда.
Гарри стал тем мостиком, что соединял две его сущности, делая личность завершённой, наполненной, гармоничной. А главное - способной любить и получать радость от разделённой любви.
Каким же идиотом он был, отвергая саму возможность любить, возможность открыть своё сердце для самого прекраснейшего чувства. Как глух и слеп был тогда, когда с упрямым злорадством утверждал, что между Северусом и Гарри - пропасть. Пропасть была между ним и его вторым «Я».
И как хорошо, что он, пусть и запоздало, но понял это. Сейчас всё было в его руках. И повторять ошибки Снейп не собирался.
Он осторожно сцеловывал слезинки с раскрасневшихся щёк Гарри, как бы прося прощения за всё - за обидные слова, за мучительные дни и ночи одиночества, за выплаканные и невыплаканные слёзы…
Потом бережно, словно дар, словно величайшую драгоценность поднял юношу на руки и опустил на кровать, сам лёг рядом и всё ещё не мог отвести взгляд от этих нефритовых глаз-омутов.
Гарри смутился, потянулся за своей палочкой, намереваясь погасить свет, но профессор накрыл его ладонь.
«Deja vu» - промелькнуло в голове Снейпа.
- Нет… Уж теперь я получу всё, от чего так упорно отказывался… - охрипший от желания низкий голос профессора вливался горячей волной возбуждения в тело юноши, провоцируя восхитительную дрожь и соблазнительный румянец, точно так, как это было в мыслесливе.
- Повтори. Я хочу это услышать…
Гарри понял, о чём просит профессор. Чуть помедлив, невесомо дотронулся до его щеки и тихо прошептал:
- Я люблю тебя… люблю… люблю… люблю... Я повторю это тысячи раз, потому что ЛЮБЛЮ…
И Снейп, не в силах больше бороться с собой, потянулся к губам мальчика, завладел ими властно, жадно. Услышанное признание восхитительной пульсацией отдавалось в каждом нерве, каждой клеточке. Это признание было почти осязаемым. Ведь оно было подарено ему, в этот раз - только ему.
И так отчаянно верилось в каждое слово… теперь уже верилось…
Это пьянило, обжигало… волновало и одновременно успокаивало... Это незнакомое, неиспытываемое никогда ранее чувство взаимности, разделённости… Как упоительно сладко оно согревало израненную душу, отчаявшуюся, иссохшую, но, всё же, живую. Как мягко обволакивало возбуждающим потоком его тело, ставшим невероятно чувствительным даже к мимолётному прикосновению.
Бороться с собственным желанием было невыносимо трудно, но он не хотел торопиться. Для него это было всё равно, что в первый раз, и он старался уберечь в памяти каждое мгновение, каждый глоток нежности.
Это действительно был их первый раз. Самый настоящий ПЕРВЫЙ РАЗ…
Снейп заново изучал Гарри, смаковал, пробовал на вкус. А Гарри был вкусный… очень вкусный… И Снейп все углублял и углублял поцелуй, вторгаясь языком требовательно, настойчиво. Втягивая, вбирая в себя мягкие, но упругие губы юноши, дразня их языком, прихватывая губами.