Видя, как начали переговариваться пассажиры, обсуждая услышанное, Оливия обернулась к Мирем. Но та лишь пожала плечами.
– А долго нам ждать? – Женщина средних лет привстала с кресла и взглянула на Оливию.
– Капитан сказал «на неопределенное время», вам принести воды?
Сейчас придется особенно трудно – пассажиры расстроены ожиданием. Никому не нравится ждать, тем более если это ожидание на «неопределенное время». Сейчас ей придется вдвое больше работать: улыбаться и контролировать их.
– Принесите, пожалуйста, и мне воды.
Оливия обвела взглядом пассажиров в поисках того, кому принадлежит этот тонкий голос, и увидела девушку, которая с мольбой в глазах смотрела на нее. Ее руки нервно гладили большой живот. Оливия, улыбаясь, подошла к ней, опустившись рядом в проходе между кресел, чтобы другие пассажиры не слышали их разговор:
– Как вы себя чувствуете?
Самыми вспыльчивыми пассажирами являются беременные женщины. Их можно успокаивать весь полет. А если он продолжительностью семь часов? А если еще и задержка вылета? Не знаешь, чего ждать, они могут требовать того, чего нет на борту, могут заплакать в панике при взлете или при посадке. А если турбулентность? А если, не дай бог, роды…
– Немного душно, но чувствую себя хорошо.
Девушка не была похожа на истеричную, нервозную особу, напротив, она была спокойна и уверена в себе и своих силах. Это радовало.
– Какой у вас срок? – Оливия протянула ей стакан воды. Девушка сделала глоток.
– Шесть месяцев.
Улыбнувшись и удовлетворенно выдохнув, Оливия встала с прохода, вновь осмотрев пассажиров. Они начали нервничать. Сказывалась духота, люди обмахивались газетами и журналами. Почему капитан убавил кондиционер? Здесь сидят живые люди, которые скоро начнут падать.
– Мирем, – Оливия подошла к скандинавской бортпроводнице, – позвони пилотам, попроси, чтобы сделали кондиционер сильнее.
– Они не сделают, они экономят сейчас на всем, неизвестно, сколько мы здесь простоим. Скажи спасибо, что еще кислород не перекрыли.
Оливия открыла рот от удивления. Это шутка такая?
– Сколько мы уже стоим?
– Сорок пять минут.
– Еще сорок пять, и упаду я, – пробурчала Оливия, чувствуя, как в душном салоне начинает болеть голова. – Пассажиры спрашивают, когда мы взлетим, не знаю, что им отвечать.
– Келси сказала, что не раньше, чем через два часа.
– Два часа? – удивлению Оливии не было предела. И капитан решил, что без кондиционера им тут всем хорошо? Он сумасшедший. – Почему так долго?
– Дождь стеной, плохая видимость.
– Последи за моими. – Сжав руки в кулаки, Оливия направилась через весь салон в кабину к пилотам. Проходя по первому салону, она поняла, что здесь не так душно, как в хвосте самолета. Откуда Даниэлю Фернандесу знать, что сейчас испытывают люди, сидящие там? На месте беременной она бы уже родила.
Когда Оливия зашла внутрь, две пары глаз уставились на нее. Губы Даниэля растянулись в улыбке. Он ждал, когда она начнет говорить. Знал, что она придет. Сейчас он выиграет, и эта девушка больше никогда не взойдет по трапу на этот самолет. Но, к его большому удивлению, она обратилась к Марку:
– Очень прошу включить кондиционер, в хвосте невозможно находиться, люди скоро начнут падать в обморок. У меня беременная девушка в салоне.
Она смотрела на Марка, ожидая его ответа, и он удивленно перевел свой взгляд на Даниэля:
– Как скажет капитан.
– Капитан скажет «нет», – твердо ответил тот, отворачиваясь от Оливии и смотря уже на Марка. Тот, кивнув, вновь посмотрел на нее.
Сейчас бы она ударила обоих чем-нибудь тяжелым, но ограничилась лишь словами:
– Передайте капитану, что, если пассажиры начнут вымирать, это будет его вина.
Брови Марка взлетели вверх. Какую роль они отвели ему в этой игре? Почему он должен что-то передавать? Ведь Даниэль сидит рядом и все слышит. Он взглянул снова на капитана, а тот произнес:
– Передай ей, что будет так, как требует летный устав. Не мне писать правила и переделывать их. И еще передай, что кондиционирование салона включено, просто не в полном объеме. В полном я включу его только тогда, когда мы запустим двигатели.
Марк снова удивленно посмотрел на девушку, кивая ей. Он не в цирке – передавать то, что она сама слышала.
– Хорошо, – согласилась Оливия, – тогда скажите хоть приблизительно, сколько нам тут сидеть?
Она смотрела на Марка, и он уже не понимал, кого она спрашивала, поэтому сказал от себя:
– Диспетчер сказал – два часа. Может, больше, может, меньше. Все зависит от погоды, как только дождь утихнет, нам разрешат взлет.