Повод действительно был весомый. Двадцать лет фирме исполняется не каждый день, поэтому назначение на должность и было приурочено к юбилею. Кроме того, впереди было награждение особо отличившихся сотрудников и настоящая вечеринка, которая начнется сразу после ухода вышестоящего начальства.
— А теперь мы подходим к главному… — усиленный микрофоном голос Михаила Семеновича, подобно раскатам грома, разносится по помещению, заставляя собравшихся оборачиваться и искать глазами кандидатом на лакомую должность.
Моим конкурентом был Леонов Артём Сергеевич. Старше меня почти на пятнадцать лет, старожил компании — он был великолепным специалистом и просто дерьмовым человеком. Скользкий, циничный, не терпящий возражений самодур. Человек, под началом которого тяжело придется всем, в том числе и мне.
В своё время, после развода с Сергеем, он предпринимал попытки меня утешить, наплевав на собственную жену и малолетних отпрысков. Носил пышные букеты лилий, которые я, словом, терпеть не могла, пытался намекать на протекцию перед генеральным, но быстро сдулся, натолкнувшись на мою броню.
Мужчины часто теряют интерес, когда их цель вместо ярых попыток избавиться от ухажера или же принять его ухаживания, смотрит сквозь него, даже не подмечая попыток понравиться.
Я раздраженно повела плечами, ощущая липкий мужской взгляд на себе, но старательно сделала вид, что происходящее меня не волнует. Впрочем, в какой-то степени, это действительно стало так.
Инна же отсалютовала Леонову бокалом, но пить не стала, вместо этого криво усмехнувшись конкуренту.
— Заместителем генерального директора становится… — все затаили дыхание и только я в самый ответственный момент залпом выпила шампанское и с плохо скрываемым недовольством поставила бокал на стоящий неподалеку столик. Ответ уже так был мне давно известен. — Артём Сергеевич Леонов.
Инна понятливо всунула мне в руку свой бокал, и я мгновенно опустошила и его тоже. Ничего внутри меня не дернулось и не дрогнуло. Только шампанское стало горчить, неприятно обжигая горло, словно самый крепкий напиток в мире.
Все бросились поздравлять новоиспеченного начальника, окружая Леонова со всех сторон.
Пора заканчивать этот балаган и уезжать домой. Оставаться дальше и третировать свою психику смысла не было. Я не из тех, кто бросится выцарапывать глаза конкуренту, позорно проигрывая в ментальной схватке. Леонов старше, сильнее и возможно умнее. А еще он умеет улыбаться. Пусть и после его противной улыбки ощущение, будто тебя искупали в вонючей, прокисшей жиже.
— Яна Витальевна, уже уходите? — слегка полноватая фигура Михаила Семеновича возникает на моём пути.
Генеральный директор протягивает ладонь, жестом приглашая меня на танец. И я могу отказаться, сославшись на мигрень, женские боли или что-то еще столь же высокопарное, но принимаю приглашение. Не потому что хочу. Не потому, что жажду каких-то нелепых объяснений, почему вдруг Леонов, оказался лучше меня. Я ведь и сама не знаю, зачем принимаю приглашение. Просто иду не задумываясь, впадая в какое-то жалкое оцепенение.
— Яночка, — тон становится менее официальным, рука мужчины покоится на моей талии, не нарушая рамки приличия, но при этом я борюсь с невыносимым желанием отодвинуться. — Ты же понимаешь, почему я сделал выбор в пользу Артёма Сергеевича?
— Нет, — я отрицательно качаю головой. — И не хочу понимать.
— Ты хороший специалист. Просто замечательный, но… — генеральный тяжело вздыхает.
— Но?
— Ты будто кукла. Красивая, но пустая. Внутри пустая, Яна.
— Какое это имеет отношение к работе, Михаил Семенович? Вы сами только что утверждали, что я прекрасный специалист.
— Утверждал, — мужчина кивает. — Но даже хороший специалист, должен оставаться человеком. Иначе я бы поручил отделу кадров набирать роботов. Ян…Ты молодая красивая женщина. Вокруг тебя столько возможностей, мужчин. Жизнь продолжается. Понимаешь?
— Понимаю, — приходит мой черед кивать. Благо в этот самый момент музыка останавливается, и я разрываю контакт, отстраняясь от генерального директора. — Вы правы. Жизнь продолжается. К сожалению.
Его слова, действуют на меня подобно пощечине. Злят и выводят из шаткого равновесия. То, что так старательно закапывалось мною годами с корнем выворачивается наружу.
Никто не мог понять. Никто не знал моей боли, но каждый норовил вынести свой вердикт. Каждый считал своим долгом уведомить меня, что я все еще живая. Что внутри меня бьется сердце, оно все еще качает кровь, а значит может выполнять и другие функции. Например: снова любить.