– Майкл, подожди, – Амелия достала из сумки сухую карманную салфетку.
– Амелия, всё в порядке, он застегивал ремень безопасности.
– У тебя губа разбита, она кровоточит, – она достала салфетку и принялась её кончиком протирать исходящую кровь. Он стоял неподвижно, позволяя ей накрыть себя своим нежным касанием.
Кровь была почти обильной. Она исходила от нижних уголков губ и потекла до груди, оставляя красные пятна на воротнике рубашки.
Она смотрела ему в лицо, прошлась по губам и дошла до глаз. Они были такие манящие, глубокие и они смотрели только на неё. Под его пристальным взглядом Амелия забывала как дышать. Чтобы нарушить тишину, Амелия взяла слово.
– Зачем ты полез драться с этим боксёром, Майкл? Две взрослые мужчины и повели себя как дети, вместо того, чтобы обсудить всё дипломатично. И что вы с ним не поделили?
– Тебя, – Майкл вложил в свой голос столько чувств, что это гипнотизирующе повлияло на Амелию. Её пальцы были на его губе, но они замерли на месте, неспособные произвести ни малейшего движения. А их глаза встретились и застыли, смотря друг на друга. Его взгляд напоминал ту, какую она видела тем вечером у Эмерсонов, когда они танцевали. Это было самое прекрасное мгновение в её жизни. Одно мгновение, на которую и целой жизни не хватит, чтобы затмить или забыть. В этот момент между ними пронеслась такая искра, что если бы она была светом, то во всей вселенной не осталось бы тёмной материи от его сияния. Если бы Амелии дали возможность осуществить одно желание, она бы пожелала, чтобы этот момент никогда не заканчивался, чтобы оно продлилось всю жизнь. Амелия слышала стук своего сердца, оно билось так сильно, что казалось вот-вот и оно выпрыгнет из груди. Наконец, она смогла взять себя в руки и перевести сложившуюся атмосферу в другое русло.
– Ты так всех моих женихов распугаешь, – шутливо сказала она.
Майкл не понял шутку, даже если и понял она ему не понравилась. Он коса посмотрел на неё.
– Да я шучу, – отмахнулась она.
И тогда он смягчил лицо.
– Куда мы едем? – Амелия достала другую салфетку.
– Домой.
– Домой? Но Тиффани.... , – собиралась высказать протест, но её перебили.
– Пока ты там, и духу её не будет, – сказал он низким голосом, не осознавая каким фейерверком эмоции осыплял её этими словами.
– Хорошо, – Амелия согласилась, не в силах отказать ему после этих слов.
– Но послезавтра я вернусь в Нью-Йорк. Я хочу домой к маме.
– Хорошо, я скажу Мейсону, чтобы он подготовил самолёт.
– Нет, я уже купила билет. Я полечу пассажирским рейсом.
– Даже не думай, Амелия. Ты полетишь частным самолётом с доктором. Он будет смотреть за тобой. Я отправлю и твоего массажиста.
– Майкл, ты не понимаешь, в верхних слоях тропосферы....
– Мне плевать на тропосферу. Речь идёт о твоём здоровье, – Майкл бросил на неё строгий взгляд, – Или ты летишь моим самолётом или я запру тебя дома в Лондоне.
Тридцать третья глава
Майкл любил свой дом в Лондоне. Если свой пентхаус в Нью-Йорке он полностью доверил дизайнерам и только по окончанию работы посмотрел фотографии, к оформлению интерьера этой квартиры он сам принял немного участия.
Дом располагался в Вестминстере, в одном из самых респектабельных районов Лондона. Квартира была пятикомнатной, но огромных размеров. Дизайн дома как-бы подчеркивал индивидуальность его хозяина. Он был оформлен в стиле современного минимализма. Вся идея состояла в том, чтобы не загромождать пространство лишними предметами. Палитра оттенков была естественных, натуральных тонов : белый, серый, коричневый и черный. Местами они не имея границы, плавно переходили от одного оттенка к другому. А в центре дома располагалась сдержанной классики винтовая лестница, ведущая к трём спальным комнатам на втором этаже. Самым интересным уголком дома была большая терраса с видом на Лондонский глаз. Майкл прожил в этом доме пять лет и даже переехав в Нью-Йорк, он приезжал сюда очень часто. Да он никогда и не скрывал, что самым любимым городом для него была столица объединённого королевства.
Амелия любовалась красотой вечернего Лондона. Она молча наблюдала как медленно вращается Колесо тысячелетия, а с него на берега Темзы падали огни от световой картины установленной по краям прозрачных капсул колеса. Многомиллионный город, несмотря на пик периода принятия туристов, был достаточно бесшумным и позволял наслаждаться красотой королевского города без гула дорожного шума в ушах.
– О чём ты думаешь? – спросил Майкл, смотря в её задумчивые, грустные глаза.
«О тебе. Только о тебе я и думаю всё время» пронеслось у неё в голове. От осознания того, что она никогда не сможет сказать это в слух, что он никогда не узнает, что сопровождал её мысли каждое мгновение, что его образ был с ней с каждым вздохом и выдохом наполнили её глаза ещё большей печалью и сожалением.