Выбрать главу

А он, без каких-либо попыток скрыть состояние души, обнажил перед ней свое сердце.

– Если бы не она, я бы никогда не познал что такое любовь.

Этими словами была подведена последняя черта между их отношениями. Тиффани всё стало ясно. Ситуация не требовало больше никаких разъяснений. Она ушла тихо и беззвучно, будто и не носила на ногах высокие каблуки.

Тридцать пятая глава

С каждой минутой самолёт Airbus Эмерсонов мчался в сторону северо- востока, отдаляя расстояние между Амелией и Лондоном всё больше и больше. Сидя на высоте 11.000 км над землей, в роскошном салоне воздушного судна, она убеждалась в правильности своего поступка. Она не могла больше оставаться там, не могла допустить их встречу с Майклом. Ей нужно сначала прийти в себя, развеяться.

Когда Майкла не было рядом, Амелия разрывалась потребностью видеть его. Она нуждалась в нём как в кислороде, но когда он был рядом становилось хуже, её тоска только усиливалась. Это было вирулентно для неё и ощущалась болью в груди. Поэтому она приняла просьбу мистера Локвуда возглавить штаб квартиру Green world в Европе.

Она собиралась окунуться с головой в свою работу. Уехать из Америки и устроить свою жизнь. Жизнь, посвящённую спасению экосистемы планеты.

Алекс появился в тот момент, когда она нуждалась в нём. Она знала, что он готов на многое ради неё, если не на всё, но даже при всех своих возможностях он был бессилен помочь ей. Сейчас самой большой помощью было бы послушать её, дать совет, понять . Но кто поймёт её, если она сама себя не понимает? Ей было стыдно, но стыд этот был с примесью страха со вкусом перца и ванили.

– Амелия, это уже четвертый

шоколад. Тебе станет плохо, – Алекс сидел напротив неё и считал пустые позолоченные упаковки от Ferrero Rocher.

– Ты знаешь, сколько мой рекорд? – Амелия говорила с полным ртом.

– Десять конфет за раз, – попробовал угадать он.

– Шестнадцать!

– И какая катастрофа случилась, что ты заедала её таким количеством шоколада?

– Это было не очень давно, в декабре, – Амелия чуть не проговорила, но во время сумела замолчать.

– И? – Алекс ждал продолжения.

– Я только помню, что это было в декабре, – у неё не всегда получалось аккуратно выкрутиться из ситуации, иногда она выдавала себя заиканием и побледнением. Но в этот раз Алекс не стал давить на неё.

– Хорошо, не хочешь, не говори, – заботливо произнёс он.

– Спасибо, что ты рядом. Но когда я просила тебя увезти меня, я не подумала, что у тебя могут быть дела, – её густые ресницы похлопались несколько раз.

– Нет ничего важнее тебя.

– А как ты оказалась там?

– Я только знал, что ты прибываешь в загородном поместье графа Вульвертона с его сыном. Потом, я тоже уехал на море, на отпуск. Родители и моя сестра не сказали мне, что с тобой случилось, наверное, не хотели беспокоить меня. Через время, когда я вернулся в Нью-Йорк, я узнал о тебе и в ту же минуту полетел в Лондон, в поместье Вульвертонов, но ты там не оказалась.

– Ты что, сначала поехал домой к Артуру? – она выкосила глаза.

– Да.

– А позвонить спросить ты не додумался?

– Я тогда не думал ни о чём, – признался парень. – А потом позвонил Тиффани, она сказала что вы с ней только что виделись и ты ушла. И я стал ждать тебя у Майкла.

– Слава Богу, я пришла раньше Майкла и застала тебя первой, – она шумно вздохнула.

– Он бы не разрешил тебе видеться со мной?

– Он бы не позволил мне уехать.

– То есть он сейчас ждёт тебя, а ты его не предупредила? – Алекс придирчиво посмотрел на неё.

– Нет, – её треугольник оккупировал зону под носом.

– Хорошо, я напишу Тиффани, она ему передаст.

– Да, так и сделай.

– Амелия, но ты мне не ответила, что с тобой. Я беспокоюсь за тебя.

– Алекс, со мной всё хорошо, – она отвернула голову в сторону окна, чтобы он не видел её глаза.

– Нет. Когда я увидел тебя сегодня, я увидел в тебе себя, когда ты меня бросила. Это невозможно маскировать никак,– он назидательно смотрел на неё.

– Я поругалась с твоей сестрой.

– Это из-за неё ты была в таком состоянии и хотела уехать из Лондона? – он сморщил лоб.

– Да. Я, кажется, сломала жизнь твоей сестре, – осознанно говорила она. В ней не было сожаления.