Полнолуние, тихий шум деревьев и опьянение создают особенную атмосферу, будто ничего плохого не произошло и я нахожусь там, где должна, но стоило лишь промелькнуть мысли о Джоне, как на глаза навернулись слёзы. Я должна была ощутить всё это с ним, а не с Ви...
Я села на прохладную траву и запрокинула голову. В городе нет таких звёзд, лишь тусклые светлячки, которые напоминают, что мы всё же не одни во вселенной. Но это небо не похоже ни на что, виденное раньше, я будто на другой планете, где нет шумных мегаполисов и суеты, а лишь нетронутая природа вокруг.
— О! Звезда упала! — я прикрыла один глаз, чтобы сфокусироваться.— Или это самолёт?
— Не знаю, я ничего не вижу. — прозвучал за спиной тихий глубокий голос. Парень тоже сел на землю.
— Ну вот! — я указала ему пальцем. — Ещё один, и вон там ещё.
— Это только у тебя. Ты и вправду не умеешь пить.
— Я раньше никогда не пила, мама не переносила алкоголь и в доме не было ни единой капли. Я была очень близка с ней и разделала её взгляды, но когда мне было семнадцать, она покончила с собой и... тогда я впервые напилась. Мне хватило банки пива, чтобы отключиться. Я до сих пор не понимаю почему она сделала это, у неё было все: любящий муж, послушная дочь, деньги, всё... Но она даже не объяснила причину своего поступка, а папа не говорит о ней с того самого дня. Если бы я нашла её подругу, может быть, она знает, но теперь уже поздно. Даже папа похоронил меня, все кончено.
Воцарилась тишина, и я, не имея сил, легла на мягкую траву.
— Прости, что рассказываю тебе об этом.
— Ты... Все в порядке, я знаю какого это — жить в неведении.
— У тебя тоже что-то случилось? — я повернула голову, всматриваясь в лицо парня снизу вверх.
— Хм. В моей жизни многое случалось. — он загадочно и в то же время грустно улыбнулся. — Пойдём в дом.
Я, пошатываясь, поднялась на ноги и в этот момент по спине побежали мурашки. Все вокруг изгибается и двоится, заставляя напрягать глаза. Шаг за шагом я приближалась к двери, все сильнее ощущая завязавшийся в животе узел.
Десятки щелчков подитожили ночную прогулку, раздаваясь эхом в голове. Я невольно сглотнула, отгоняя усиливающуюся тошноту.
— Иди спать.
— Мне нужно в уборную. — единственное, что смогла ответить, прежде чем завалиться в ванную комнату.
Не теряя времени, я подбежала к унитазу, попутно собирая рукой волосы.
— Эй, ты в порядке? Тебя тошнит там? — Ви стучал в дверь.
— Нет... — не смогла договорить, чем и воспользовался парень, чтобы войти.
— Ох твою ж. — послышалось у входа.
— Выйди.
— Хотелось бы. — на мою руку легла тёплая ладонь, помогая удерживать волосы. Я обессилено отпустила их, пытаясь не думать о том, как выгляжу.
— О боже... Тебе даже кефир пить не стоит.
— Да выйди ты, мне и так плохо.
— Я вижу... Ты всё?
— Да...
— Умойся пока, я принесу воды.
Едва поднявшись, я прополоскала рот и окунула лицо в холодную воду, дабы хоть немного прийти в себя. Глаза слезились, а желудок ныл от пустоты, но я нашла в себе силы почистить зубы и выйти из ванной.
— Вот, выпей. — Ви протянул стакан.
— Спасибо.
Выпив воду, я молча поднялась в комнату, мечтая лишь о тёплой постели. «Молодец, Кара, ты отличный стратег, это был лучший способ войти в доверие». С этой мыслью я провалилась в сон.
Игра в правду
— Председатель... — мужчина в чёрном строгом костюме и с наушником низко склонил голову. — Кара, она... пропала.
— Что? — строгий голос вызывал дрожь по всему телу, намекая на неминуемое наказание. — Как. Моя. Дочь. Могла. Пропасть. Из собственного дома?!
— Простите, системы видеонаблюдения и управления домом вышли из строя, вся охрана собралась для устранения неполадок и в это время...
— То есть, ты хочешь сказать, что эти толстолобые кретины оставили дом без присмотра? — мужчина лет сорока пяти медленно поднялся с дорогого кресла и облокотился о стол. — Пошёл вон, если я тебя ещё раз увижу, это будет последний день в твоей жизни.
— Простите меня, я всё улажу.
— Даю тебе три секунды, идиот. — тихо, но от того не менее устрашающе произнёс председатель и тут же остался один в кабинете.
Медленно он подошёл к огромному окну и окинул взглядом полуночный город. Дурак бы понял по нервно дергающимся желвакам и сжатым кулакам, что этот человек вне себя от ярости.