***
Утро наступило даже быстрее, чем я ожидал. В какой-то момент я отключился, но вот снова пришел в себя - и уже на земле. Я слез с дерева во сне? Хорошо, что хоть не убился. Кинжал, сумка, одежда - все на месте, но я опять непонятно где. Если лунатизм продолжится, то как бы старательно я ни шел в нужном направлении, это будет сильно сбивать меня с курса. Что если бы я в таком состоянии столкнулся с каким-нибудь ночным хищником? Или, что еще хуже, со вчерашним зверем?
За ночь я сильно проголодался, а потому сразу полез в сумку, чтобы перекусить. Но к моему ужасу, там остался последний небольшой кусок сыра и пара яблок. Еды с собой я взял немного, ведь до башни всего день пути. Кто же знал, что все обернется так плохо?
Ситуация становилась хуже - теперь помимо прочего мне грозила голодная смерть. Конечно, в лесу можно найти ягоды, грибы и прочую пищу, но как я пойму, что можно есть, а что нет? Среди лесных даров полно ядовитых. Если грибы я может еще как-то и смогу разобрать на ощупь, хоть и с трудом, то как отличить, например, бруснику от волчьей ягоды? Разве что только по форме листьев на кустах.
Вода во фляжке тоже потихоньку кончалась, а это еще хуже. Если с едой еще как-то можно разобраться, то попить я смогу только если найду речку.
Меня в который раз обуяло отчаяние. Как представлю, сколько трудностей и напастей придется еще преодолеть, так руки опускаются. Мои шансы выжить стремительно падали, в то время как силы духа тоже потихоньку покидали меня. Нужно срочно вспомнить, ради чего я так цепляюсь за жизнь и почему продолжаю бороться.
И я вспомнил. Словно пробивающийся из-за туч солнечный свет, образ возлюбленной озарил мой угнетенный внутренний мир. Я вспомнил, как она пела. Баллада старая, и бог знает, где она ее слышала, но как она ее исполняла! Ради того, чтобы аккомпанировать ей, я даже думал выучиться играть на лютне. Ведь познакомились мы как раз благодаря ее песне. Да, когда я впервые случайно наткнулся на башню в лесу и услышал дивное пение, я уже не мог жить как прежде. Но память - штука хитрая. Я помню ту эйфорию, которую у меня вызывал один только звук ее голоса, но сам по себе я бы его не узнал. Именно потому и стоит выжить, несмотря ни на что; пройти все испытания, которые подкинет мне этот лес, и победить. Я вновь хочу услышать сладкое пение. Очароваться ее голосом, запахом, теплотой и нежностью. Она - моя путеводная звезда в вечной ночи; последняя капля надежды в океане страха и безнадеги.
Весь оставшийся день я спокойно брел по лесу. Ближе к вечеру живот начало крутить от голода, но приходилось терпеть. Я опасался, что могу опять наткнуться на жуткого ночного зверя или кого-то ему подобного, а потому нашел достаточно толстую и прочную ветку, обстругал ее кинжалом и сделал из нее подобие копья. Отчего-то такое оружие придавало мне гораздо больше уверенности.
Ночь я провел на дереве. В какой-то момент мне казалось, что я опять слышу знакомые тяжелые шаги, но, возможно, мне это только почудилось. Поспать в этот раз не удалось - ветка оказалась слишком уж неудобной.
Когда утром я спускался вниз, то случайно нащупал в стволе небольшое дупло с несколькими орешками внутри. Должно быть, какая-то белка делала запасы на зиму. Голод уже успел заесть меня, а потому мне пришлось обокрасть бедное животное. Не бог весть что, но пока сойдет и так. Я запил орехи остатками воды и остался совсем без нее.
Все, что я нашел за весь оставшийся день - несколько белых грибов и куст с ежевикой. И хотя эта ягода теперь вызывала у меня самые болезненные ассоциации, голод помирил нас.
Потом последовала еще одна бессонная ночь, после которой мне уже начало казаться, что я схожу с ума. Восприятие болезненно обострилось: теперь каждый шорох мне мерещился ужасно громким, а любой дискомфорт ощущался нестерпимым.
День шел за днем. Каждую ночь я проводил на деревьях и вслушивался в ночную тишину. Зверь ошивался неподалеку, все это время он не отставал от меня и продолжал преследовать, но только ночью подходил достаточно близко, чтобы я мог почуять его присутствие. Ужасно упертая тварь.
Жажда и голод так истощили меня, что каждый шаг давался с трудом. Самодельное копье теперь использовалось как походная палка, на которую я постоянно опирался. На четвертый день пошел дождь, который помог мне справиться с жаждой. Я наполнил дождевой водой флягу, а сам в это время старался поймать ртом как можно больше капель. Не помереть с голоду помогали грибы и орехи, которые я иногда все-таки находил. Не сказать, чтобы это сильно выручало. Найденной пищи и воды едва хватало просто на то, чтобы выжить, а на плаву меня держали скорее сила духа и мысли о возлюбленной.
Ориентировался я теперь хорошо. Как ни странно, к слепоте можно привыкнуть. Когда я был зрячим, то и не замечал, сколько на самом деле вокруг жизни. Парадокс, но теперь я слышал и чувствовал столько всего вокруг, что это даже пугало: каждое дуновение ветра, шорох листочка или писк маленькой мыши - лес жил, дышал, полнился звуками. Как все-таки человек ограничен в своем совершенстве. Только лишившись чего-то и перестав быть идеальным, может он открыть новые границы восприятия.
Иногда я настолько уходил в себя, что переставал следить за окружением. Я словно погружался в дрему на ходу, а искалеченный разум рисовал передо мной яркие картины иной, более счастливой, жизни. Это заменяло мне сон, но порой я очухивался непонятно где и терял все ориентиры. Несколько раз во время таких сомнамбулических погружений я получал мелкие и неопасные ранения, которые, тем не менее, раздражающе саднили и зудели. Разум хоть и отдыхал, но тело, наоборот, уставало еще сильнее.
Прошло две недели таких блужданий по лесу. Странно, но чем чаще я впадал в лунатизм, тем реже чувствовал присутствие зверя поблизости. Может его и вовсе не существует, и он всего лишь плод моего постепенно впадающего в безумие сознания? Я не знаю. Сумасшедшим я себя пока не чувствовал.
После того, как я в очередной раз пробудился где-то в незнакомом месте, то решил устроить небольшой привал. Нашел удобное дерево и просто присел у него. Я вслушивался в то, что происходило вокруг. В такие моменты тело переставало существовать, и все внимание устремлялось исключительно внутрь сознания, которое все превращалось в огромное ухо. Так я погружался в жизнь.
Вдруг я расслышал что-то новенькое. Какое-то животное, судя по звуку шагов - парнокопытное. Меньше лошади, но чуть здоровее осла. Может, мул? Нет, вряд ли, будь это мул, я бы расслышал и человека, который шел бы рядом или ехал верхом. А в диком лесу мулу одному делать нечего. Вывод оставался один: мой неожиданный встречный - олень. Он вряд ли мог меня видеть, так как нас отделяло несколько деревьев и кустарников, а если бы и увидел, то уже рванул бы прочь.
От одной мысли об оленине у меня потекли слюни. Я так давно не ел ничего стоящего, а тут настоящее вкусное сочное мясо. Во мне взыграл азарт, и мне захотелось узнать, смогу ли я убить оленя. Из подходящего оружия для охоты у меня только заостренная палка, но если я брошу ее, то промахнуться нельзя. Нужно точно вычислить, где он сейчас ходит.
Я сосредоточился. Итак, олень некоторое время шел, а потом остановился. Я мог слышать его дыхание и неуверенные перешагивания с копыта на копыто. Я тихо и незаметно высунулся из-за дерева с палкой наперевес, чтобы определить, где именно он стоит. Никаких деревьев между нами нет - они бы немного искажали звук. Он пока не двигается. Если и заметил меня, то пока рассматривает, пытаясь понять, исходит ли от меня опасность.
Лучший момент - сейчас. Еще один стук копытом о землю точно указал мне, где он стоит. Разум сам дорисовал в голове картинку окружающего мира, а я будто бы и правда увидел этого красивого и благородного зверя. Перехватив "копье" для броска, я со всей силы, что у меня еще осталась, метнул его в оленя.
Послышался жалобный болезненный вскрик, а за ним звук удаляющихся шагов. Промахнулся! Скорее всего ранил, но похоже не смертельно, раз у него остались силы убегать. Ни секунды не думая, я рванул с места и побежал за ним. Вдруг он устанет и упадет? Или просто сбавит ход, и я смогу добить его?