Я помню пепел в окне
Пепел в окне
Нэнси
Мы ехали по городу, когда нас начали бомбить. Одна за одной свистели боеголовки, паникой и разрухой проникая в живое, на тот момент, сердце города.
Все дворы были, как отдельные дышащие организмы. В каждом из таких кипела и бурлила своя жизнь и своя особенная атмосфера. А теперь все дворы стали одним организмом. Весь город объединился в один запуганный, загнанный в угол, измученный и увядающий организм. Пучок боли и камней в огне, вот, что осталось на месте города.
Нам пришлось бросить машину прямо посреди дороги, так как суета и паника превратила путь в металлическую дымящую реку. Течение встало на месте, река не текла.
Прятались мы везде, где придётся. Бежали, приседая и глупо прикрывая голову руками, будто это спасёт нас от пуль и взрывов. Везде вокруг нас царили крики и плач. В полной растерянности одни «опускали руки» чуть ли не скармливая себя заживо дикой пасти войны. Другие же наоборот словно просыпались ото сна, длительного и скучного; страх и опасность пробуждали их. Последние спасали первых из лап врага, которого мы даже не знали и не видели.
Очередная бомба молниеносно приземлилась в нашей «безопасной» зоне, где больше мы не могли теперь прятаться. Меня откинуло ударом, оглушило. В глазах всё троилось, в голове шумит рой мух, тело вибрирует и болит. Абсолютное непонимание и растерянность в пространстве-времени. Где ты!Гдеее
Паника охватила и меня, казалось, больше, чем всех остальных людей. С тобой было спокойно, даже в таких обстоятельствах. Мир изменился и поделился на до и после того самого «нашего» взрыва. Кричу тебя, как дикое животное, как бешеная. Реву, хотя делу не поможешь слезами. Решаю взять себя в руки. Солёные всё равно наворачиваются на глаза, но я решительно стала продвигаться дальше от эпицентра «инсульта» целого города. Не найдя тебя ни живым, ни мёртвым, двигаюсь в загородную сторону, подальше от моста, по дороге хватая какие-то (как мне казалось) нужные вещи. Режим «апокалипсис» горит зелёным, не зря же я читала все эти книги и вчитывала в мозг меры героев по спасению себя, а может и целого мира. Если я сейчас погибну тут, я не смогу потом найти тебя и спасти. Если я сейчас тут погибну, ты не сможешь потом найти меня и спасти. Понимаешь? Пойми, пожалуйста.
Лагерь
Юта
Очнулся я по ту сторону моста. Голова трещала, словно раскололась надвое. Не знаю, сколько прошло времени с моей отключки, но звуки бомбёжки приутихли. Одиночные выстрелы всё же слышны, но не сочные бесконечные очереди, как до этого.
Тебя не было рядом, я не знал, что с тобой, где и как. Тяжёлых усилий мне стоило принять факт отсутствия тебя. Но долго мне скучать не пришлось. Враг явился пред нами во всей красе. Всех, кто оказался по эту сторону моста, пленили. Наш район стал станцией мучительных дней жизни в постоянном страхе и панике. Район через мост, как говорят, остался вне зоны оккупации, хоть его и разбомбили, сравняв с землёй.
Не знаю, зачем мы были нужны им. Люди словно живое сырьё, топливо для искусственной жизни, не более. Они взращивали нас, как скот. Хотя «взращивали» это ласково сказано. Люди тут выживали в нечеловеческих условиях.
Люди питались мусором, питались друг другом, загрызая до смерти. Голод пробудил в нас инстинкты выживания, нечеловеческие условие пробудили нечеловеческое отношение к окружению. Врагами стали все вокруг. Но даже в этом новом «мире» были те, что жили лучше других. Это давало им возможности кушать более качественный «мусор» и жить в более крепких жилищах.
Но перед лицом врага все мы были одинаково жалкими.
Часто и всегда в разное время кто-то кричал, раздирая своё горло: «они идут!». И мы все ложились на засранную землю. Страх пробирал людей до самых костей. Нельзя было шевелиться, даже дышать в те моменты мы не смели. Лежали в лужах и мусоре, уткнувшись лицом в грязь и даже говно. Всё, что бы просто выжить. Кто где стоял во время криков там и падал, так же молниеносно, как те бомбы в городе.
Каждая клеточка тряслась в панике и страхе. Человекоподобные металлические солдаты ходили по улицам и искали всё, что плохо лежит. Они шагали вооружённой шеренгой вдоль наших жилых коробок, перешагивали через тела, наступали на руки, на пальцы. Шевелиться было нельзя, никак нельзя реагировать! Они затыкали насмерть всех, кто оказался слабее своих эмоций.
Люди бесшумно плакали прямо в землю, ждали, когда можно будет нормально дышать. У меня на глазах жестоко и металлически-безэмоционально затыкали копьями двоих. Из моих глаз текли слёзы, подбородок предательски трясся. Они могут увидеть! Но я не могу отвернуться, иначе окажусь решетом, едва шевельнусь. Мои пальцы схватили землю и оцепенели, будто это первое и единственное, что я могу чувствовать. Грудная клетка пылала, ком в горле болезненно плавал, хочется сглотнуть слюни, нет! Пусть текут на землю. Я должен выжить ради тебя, Н. Я выберусь и отыщу тебя, я точно знаю.