Пролог
Воспоминания — вот из-за чего мы стареем.
Секрет вечной юности — в умении забывать.
(с) Эрих Мария Ремарк
Опустошение не возникает из ниоткуда подобно яркой вспышке света в самом темном уголке вселенной. Это чувство день за днем живет в душе каждого человека, но оно так мало и так незначительно, что едва ощутимо. Осознание того, что пустота настигла и теперь запускает свои холодные щупальца, обволакивая каждую частицу разума, приходит незаметно. Медленные волны накатывают, постепенно становясь все выше и выше, и рано или поздно они потопят Ванессу. И прежде, чем она поймет, прочувствует и осознает, что же произошло, ее душа и чувства будут погребены на самом дне морских глубин, где безжалостное давление угрожает разрушить то единственное, что у нее осталось — надежду. Надежду на спасение из мрачного заточения, в которое тот проклятый парень ее бросил. Безжалостно и без зазрений совести он толкнул Ванессу в пропасть и смотрел, как она медленно удаляется из поля его зрения.
Девушка, будто маленький бездомный котенок, забившийся в углу спальни, сидела и давилась своим молчанием, своим невысказанным опустошением. Силы покинули ее, собрали свои ошметки из оставшихся крупиц, до которых не добралась разруха, и ушли. Ванесса осталась одна в окружении единственной опоры — четырех стен, что поддерживали ее тело, а буря эмоций, которую она была просто-напросто не в силах выплеснуть, разрывала в клочья и без того израненный разум.
Под ребрами, в том месте, где положено располагаться сердцу, что стучит, качает кровь и, казалось бы, чувствует, не было ничего. Абсолютно пустой, ровным счетом ничего незначащий орган, который поддерживал жизнеобеспечение Ванессы, сохраняя возможность — не жизни, а лишь существования.
Безжизненным взглядом она смотрела в зеркало, стоявшее у стены ровно напротив места, с которого девушка не смогла бы сдвинуться, даже если бы захотела. Выражение лица было столь каменным, столь безжизненным и белоснежным, что Ванесса невольно вспомнила потолок в госпитале, где сообщили самую страшную весть. Настолько ужасающую, что не последовало никакой реакции, совершенно. Впрочем, какой она может быть, когда Ванесса не имеет ни малейшего понятия о том, кто она, кем является и где находится?! Ее память была так безупречно чиста, что известие о гибели родителей едва потрясло сознание.
Но все обстояло куда сложнее: сколько бы Ванесса не предпринимала попыток воскресить в памяти свою семью, любимую мать и родного отца — это было ей неподвластно; моменты, проведенные с ними, так и не проскальзывали перед глазами. Но отныне многое изменилось, превратилось в совершенно иные реалии. Слезы наворачивались на девичьи глаза и быстрым потоком стекали по щекам, оставляя лишь темные дорожки — этакие черные полосы ее жизни.
Ванесса больше ничего не контролировала — она и не хотела — ее словно поместили в искусственную кому, позволяя самостоятельно выбирать между жизнью и существованием. И девушка приняла решение, уже очень давно, только еще не осознала этого. У Ванессы еще было время, и оно было ей необходимо.
Грудь быстро вздымалась и опадала от прерывистого дыхания, трепетали густые ресницы, вынуждая соленые капли стекать быстрее, но Ванесса не шевелилась, дрожь в ее теле давно утихла. Она лишь молчала, и эта тишина разрывала барабанные перепонки. Цветные слайды, где в единое мгновение вмещались тысячи секунд невысказанности, проносились в голове, в памяти и перед глазами столь молниеносно, будто погоня за окном четвертого этажа. Ее личный калейдоскоп воспоминаний. Изображения настолько быстро сменяли друг друга, что единственной мыслью было: «А выживу ли я?». Сильные девочки всегда выживают — у них нет иного выбора, они преодолевают трудности, сметая все на своем пути, а затем добиваются того, к чему стремились. И Ванесса достигла желанного результата, но отчаянно не того и крайне не вовремя.
Лучший друг изменил ее, протянул руку помощи, в которой она так нуждалась, а что Ванесса? Он не заслужил того, как поступила с ним эта девушка, но она не могла по-другому. Всякий раз, когда рядом возникал парень, который неведомым и непостижимым образом был ей знаком, Ванесса обретала себя, поэтому она цеплялась за него обеими руками, ухватившись так крепко, пока силы не иссякали. Она нуждалась в нем, чтобы хоть раз, мельком заглянуть в прошлое и узреть произошедшее: события и людей, что наполняли ее жизнь, будто бокал с шампанским, наполненный до краев яркими пузырьками. Увы, Ванесса и не подозревала, что тот сукин сын тоже был там и что учинил в прошлом, — именно поэтому она каждый чертов раз предавала лучшего друга.