Ванесса запомнила каждое слово, но анализировать и складывать воедино фразы будет позже.
— А что с моим поврежденным мозгом? Я так и останусь Франкенштейном?
«Ну и кто такой Франкенштейн? Мозг, прекрати эти шутки» — Ванесса боялась, что в ее черепной коробке поселился кто-то еще. Она не скоро привыкнет к подобным мыслям.
— Не говори так. Чудовище Виктора Франкенштейна было существом из неживой материи, а ты, насколько нам известно, человек, который был травмирован, причем довольно серьезно. Мы провели все необходимые анализы и тесты, которые показали, что отек мозга спал, никаких новообразований или кровотечений не обнаружено… Вот только тот факт, что твои мозговые реакции в течение чуть больее двадцати четырех часов были, словно отключены — изменил абсолютно все. Ты — невероятное чудо хотя бы потому, что являешься единственной на моей памяти, кто пришел в себя после подобного. Понимаешь, амнезия и без того непростая вещь, а еще вкупе с такой травмой… Мы не знаем, как отсутствие функций мозга могло повлиять на твою память, но диагноз еще рано ставить. С тобой будет заниматься психотерапевт, чтобы выявить причину и вид амнезии, пока ты будешь восстанавливать силы, — доктор Нильсон всё продолжал рассказывать Ванессе мелкие подробности случившегося, а ее интересовало лишь одно — она всё вспомнит или же похоронит под толстым слоем прочных, но неосязаемых обломков своей, распадавшейся на части, души.
— Я поняла, что мало что поняла, но спасибо, — Эймис так сильно устала, если бы он только знал.
— Что ж, оставлю вас. Завтра я зайду с другим доктором и если у тебя появятся новые вопросы, не стесняйся спрашивать, всего доброго, — прихватив с собой историю болезни чудо-пациентки, доктор покинул палату.
Девушке не удавалось прийти в себя еще какое-то время. Подобное количество информации за один день губительно. Она чувствовала, что гаснет — внутри, лампочка за лампочкой выключали свет.
«Щелк-щелк» — и глобальная темнота.
Плохие и хорошие новости смешались воедино, и Ванессе оставалось лишь принять их. Радость из-за известия, что она сможет вновь ходить, выбраться из этого некомфортного места, порядком не давала покоя. Через какое-то время, отведенное для раздумий, Ванесса уснула, но прежде дала себе обещание: несмотря на слова доктора, справляться с болью и восстанавливать силы она начнет одновременно и раньше положенного. Начнет жить, чтобы когда-то вспомнить, потому что Эймис была уверена — воспоминания не умирают, они притаились глубже, чем кто-либо мог себе вообразить, там, где ни вскроешь, ни выроешь, поэтому однажды память пробудится и Ванесса будет готова.
***
1 DNR — документ об отказе реанимации, в котором пациент, как правило, указывает, на какой тип реанимационных мероприятий он согласен или не согласен.
2 ИВЛ — искусственная вентиляция легких.
Глава вторая. Противостояние
«Не просыпаться. Никогда» — пожалуй, этого Ванессе хотелось бы больше всего на свете.
Утренняя тоска нагнетала, словно приступ удушья. Она всегда заставала врасплох, будто недостаточно всех страданий, причиненных юной девушке, будто она не понесла наказание за совершенные поступки, будто ей были суждены пытки до конца дней. И, порой, Эймис действительно принимала все как данность.
Белые занавески на окнах были широко распахнуты, но ни один яркий лучик солнечного света не проникал в палату — он не хотел касаться тела Ванессы, не хотел видеть ее опустошенную душу. А девушка только и мечтала о том, что однажды ей удастся подняться и преодолеть путь в несколько шагов, лишь бы крепкой хваткой вцепиться в края подоконника и взглянуть на улицу, увидеть дневной свет, которого она, казалось, не видела всю жизнь.
Прошло около двух недель с тех пор, как Эймис пришла в сознание. Ее швы затявались, а количество людей в белых халатах в ее палате в один момент смешалось в большое белое пятно. Она так устала от них, что хотелось выть. Ей вспомнился последний сеанс с психотерапевтом: как Ванесса лежала на своей постели и доктор погражал ее в гипнотическое состоянии. Это было нужно, чтобы попытаться достучаться за барьер, который построила амнезия. Попыток было несколько и все были безуспешными — ни одно воспоминание так и не проскользнуло в памяти.