Сказки придумали для того, чтобы сладкие детишки спали спокойно по ночам; чтобы они не знали о страхах, которые их ждут; чтобы они не смотрели в темноте под кровать и видели там чудовищ прошлого. Сказки были созданы для детей, которые не должны бояться будущего, а Ванесса боялась. Ей было страшно так сильно, что ее сказка умерла, и чудища прошлого выбрались из-под кровати на поверхность.
Для людей, что живут своим одиночеством, чьи души пропитаны им насквозь, будет положено новое начало; начало их личной не-сказки. Им будет дарован второй шанс и попытка все исправить. Не упустят ли они эту возможность и под силу ли Ванессе справиться с потоком нахлынувших воспоминаний? Ответы до конца жизни будут преследовать их, шагая по пятам.
_______________________________________________________
Предупреждение: 18+ добавлена из-за сцен с выпивкой, нецензурной бранью и т.п.
Возможно(!), детальное описание будущих постельных сцен.
Глава первая. Реанимация
Память – это благословение и проклятие человеческого ума.
(с) Ричард Бротиган
Воздух был выжат, словно из него выкачали весь озон и кислород. Такой тягучий, даже липкий, он окутывал, проникая в ноздри, глубже и глубже, затуманивая рассудок. Джонатан и без того был сбит с толку, но отчаянно боролся и пытался восстановить самообладание, глядя на племянницу — единственную выжившую из всех, кто был в том чертовом автомобиле.
Сидя в реанимационном отделении, рядом с койкой Ванессы, мужчина держал ее за руку и анализировал ситуацию. Чудовищную и непоправимую ошибку водителя грузовика, которая забрала жизнь родной сестры Джона и ее мужа, а теперь и жизнь их дочери висит на волоске.
Гнетущую тишину, что окружала со всех сторон и острое безмолвие, нарушали ежесекундно пищащие приборы, которые оповещали о состоянии пациентки. Пациентки со смертельным исходом, о котором она и не подозревала. Джонатан лишь надеялся, что где-то там, где бы ни была Ванесса, он изо всех сил борется за свою жизнь.
С ним связались через полтора часа после автокатастрофы, о которой вещали на всех радиостанциях, сообщали во всех срочных выпусках новостей, и Джон незамедлительно примчался в госпиталь, не зная чего ожидать, к чему готовиться. И когда он оказался по уши во всей этой неразберихе, мужчина едва не свалился прямо посреди коридора, где ему сообщили все новости. Все до последней: о смерти Лиз и Эндрю, о едва совместимых с жизнью травмах их дочери, которая находилась в операционной. А последним ударом для Джона была информация о том, что в личных вещах Ванессы была обнаружена заполненная форма DNR[1], согласно которой она добровольно отказывается от реанимации в случае остановки сердца или смерти мозга. Но это был лишь клочок бумаги с единственной подписью — лежавшей при смерти Ванессы Эймис. Следовательно, документом это не являлось, но на шее девушки висело еще одно личное указание, быть может, даже просьба. Серебряный медальон с распоряжениями в сокращенной форме. И Джон просто не мог этого вынести, он понимал, что нужно прислушаться к желанию его единственного живого — пока еще живого — родственника, но ведь ей было всего девятнадцать. И она умирала.
Прошло неведомое количество часов прежде, чем Джон принял непростое решение, от которого его едва не стошнило. Каждую секунду, проведенную в раздумьях, он взвешивал все «за» и «против». В конечном итоге, мужчина, как единственный родственник пациентки, поставил свою подпись в пустой графе рядом с подписью Ванессы. Джонатан понял и принял волю пациентки, желание своей племянницы, поэтому и подписал чертов документ, но прежде, чем ее отключат от всех аппаратов, поддерживающих жизнеобеспечение, люди в белых халатах будут делать всё возможное, чтобы вернуть его девочку к жизни. И на это юной Ванессе Эймис был отведен срок, за который не мог постоять никто. Период не в целую жизнь, что так хотелось прожить, а лишь одни сутки. Двадцать четыре часа.
Когда Джон передал заполненную форму лечащему врачу племянницы, ее тут же увезли делать всевозможные тесты и анализы, а мужчине провели подробный инструктаж, что и как будет происходить в случае любого из исходов.