— Тебе нужно выпить. Да и мне тоже, — блондинка принялась разливать белое вино по бокалам, предоставленных хозяйкой. Выпив до дна, Микки налила вновь. И так три раза.
Она молчала, ожидая того момента, когда алкоголь растечется по организму, наполнит вены, очистит разум и тогда можно будет сказать всё как есть. Произнести вслух и признать насколько это отвратительно ей самой. Микки ждала этого момента, затягиваясь очередной сигаретой.
— Ты ведь не знаешь, кто я? — обратилась блондинка к Ванессе, нарушив тишину.
— Серийный маньяк? — осторожно поинтересовалась брюнетка.
— Нет. Я боюсь говорить из-за того, что могу потерять тебя. А я только нашла человека, которому могу хоть как-то доверять, — произнесла Микки, поднося бокал к губам.
— Не потеряешь. У всех нас есть скелеты в шкафу, главное, чтобы они не были реальными. Говори, — попросила Ванесса.
— Я шлюха, — выпалила девушка. Ванесса молчала, а тишина начинала угнетать и давить. Микки только набралась смелости признаться, а теперь не знает чего и ожидать. — Если быть точнее — бывшая проститутка, если тебе от этого станет легче, — вздохнула она. — Да не молчи же ты! — прикрикнула девушка.
— Я просто не знаю, что сказать, — пожала плечами Эймис, но отвечала она вполне спокойно. — Я сразу поняла, что что-то не так, после слов Альта о том, что я с тобой. Так что меня ты особо не удивила, — улыбнулась Ванесса. — Вот если бы ты сказала, что у тебя в квартире лежит расчлененный труп, вот тогда… — задумалась она, а Микки, наконец, облегчено рассмеялась.
— О, касательно трупа, смею тебя разочаровать, а вот моя, так сказать, профессия, теперь тебе известна.
— Но почему? Ты же работаешь барменом, и этого должно хватать на жизнь, — только этого не понимала Ванесса.
— Это началось еще давно. Мой отец…в общем он в детстве плохо поступил, а ты и сама знаешь, как это влияет на психику. В шестнадцать лет меня изнасиловали, а отец как раз умер. Я его ненавидела, но случившееся слишком давило. Мать через два года стала таскать разных хахалей домой, а я, не выдержав всего этого натиска, собрала вещи, которые были и уехала. Решила забыть и начать всё сначала. Но всё не так складывается, как мечтаешь. В восемнадцать я переехала в Сан-Франциско. Мне негде было жить, есть и спать. Пришлось как-то добывать деньги, а еще тогда меня случайно заметил один мужик. Козел в общем, но денег благодаря его бизнесу я заработала много. Он еще ошивается иногда в клубе. Хотела начать всё заново, но от прошлого не убежишь.
Настолько было плохо и больно, но позже я свыклась со всем этим. Пришлось. А когда захотела завязать, поняла что погрязла в этом слишком глубоко. Слухи расходились, но со мной была другая ситуация. Тодд — сутенер, у которого я работала, записал меня в к элитным девочкам, а там пошло и поехало. Дурная слава, как говорится. Я до сих пор не знаю почему, но ко мне относились с уважением, не говорили лишнего слова. Не знаю почему, но и выяснять не желаю. Потом появился Ник.
Мы случайно познакомились, сходили несколько раз на свидание, а потом переспали. Через несколько недель я заметила, что он не относится ко мне как раньше и спросила в чем дело, что произошло. А произошло то, что он узнал о моей работе. Как только мы с ним познакомились, я всё бросила, покончила с той жизнью. Думала, Ник вытянет меня из той ямы, в которую я угодила. А он сделал еще больней, еще хуже. Даже не пожелал выслушать и понять, а я дура была влюблена в него.
В последнюю ночь пока он был в ванной, я заметила конверт на тумбочке. Там были деньги, а на конверте мое имя. Я поняла, что он хочет со мной расплатиться и выбросить как тряпку, как ненужную вещь. Поэтому, я взяла деньги и ушла, не сказав ни слова. Больше я к Тодду не возвращалась, но это проклятое ремесло… оно снимает все запреты. Грязь ложится на грязь, засыхает и застывает и в определенный момент ты понимаешь, что уже не отмоешься. Впрочем, я этим уже не занимаюсь, но разве в это кто-то верит? — закончила свой рассказ Микки, и только сейчас поняла что по щекам катятся горькие слезы воспоминаний.
Она опять потянулась за пачкой. «Не саднит ли у нее горло от такого количества сигарет?» — подумала Эймис, когда собеседница вновь прикоснулась губами к никотиновой палочке и подожгла её. Вероятно, Микки никогда не бросит курить. Эта вредная привычка так часто спасала её в те моменты, когда рядом никого не было, а прошло уже слишком много времени, чтобы бросать. Хотя, попытка не пытка.
— Мне жаль, — только и произнесла Ванесса, осушая свой бокал с белым полусладким, и принялась рассказывать свою краткую историю жизни, что началась отнюдь недавно.