— Вот это да! — с восторгом воскликнул Зиз. — С ума сойти!
— Спокойной ночи, — проворчал, опустив раскаленное, пышущее жаром навершие посоха, и побрел восвояси под вопли моряков.
— Мастер Артур! — юнга нагнал у лестницы и осторожно коснулся плеча. — Это самое... — покраснел, потупив взор, — вы нашли суккубу? Или капитан прав, и у меня крыша поехала?
— Нашел, — устало улыбнулся.
— А... — паренек поднял руку, намереваясь что-то спросить, но не успел.
— И прогнал. Можешь не бояться.
— Да я и не боялся, — с грустью ответил подросток. — Она не выглядела страшной, злой и с щупальцем между ног, как рассказывал боцман. Скорее, наоборот...
— Демоны коварны и хитры. Лучше найди обычную девчонку.
— Эх... Ну ладно. Еще раз спасибо, мастер.
Взял под козырек и быстро сбежал по ступеням, трясясь от нетерпения и едва не спотыкаясь. Внутри клокотало, в горле пересохло, а все до единой мысли воображали остаток ночи во всех позах и подробностях. Но когда наконец-то вошел в каюту, с трудом отперев дверь дрожащими руками, Хира постанывала на боку, лицом к стеночке, и ни прикосновения, ни поцелуи не смогли ее разбудить.
— Чтоб вас всех сорок раз, — прорычал, бросив оружие в стену, как гарпун, и лег на нижнюю койку — без подруги, секса и одеял.
Радовало лишь одно — все моджо ушло на благое дело, и если не считать раздражения, больше ничто не мешало спать. И таки заснул, но только для того, чтобы пару часов спустя очнуться от теплой мягкости на губах. Пожалуй, это лучший будильник в моей жизни — суккуба лежала сверху и самозабвенно услаждала поцелуями. Сперва даже не поверил в реальность происходящего — думал, очередное свидание во сне. Но нет, таких ощущений в эфемерных игровых видениях испытывать не доводилось. Мягкая упругость с легким рельефом скользила под пальцами, и чем быстрее избавлялся от оков дремы (а избавлялся, как понимаете, очень быстро), тем смелее становились касания.
Я жадно исследовал каждую мышцу, каждый позвонок, каждый шрам, каждую пядь пупырчатой от холода и возбуждения спины. И боялся, что демоница растает как туман, или передумает, или нас в который раз отвлекут, поэтому, отринув скромность и стеснение, опускал ладони все ниже и ниже, катаясь по упругим холмам от вершин к подножью. А после водил по расслабленной ложбине — вдоль и поперек, нежно оглаживая и страстно сжимая под аккомпанемент заглушенного поцелуем стона.
И когда Хира привстала, готовясь к слиянию, шхуну тряхнуло так, что нас вышвырнуло из постели и кувыркнуло по полу.
— Гребаные волны, — прошипела бестия, оскалив клыки. — Вернемся на койку или здесь продолжим?
Ответить не успел — на верхней палубе неистово зазвенел тревожный колокол, и десяток глоток выдохнули как одна:
— Кракен!!!
— Да еж его медь... — зажмурился до рези и потер вспотевшее лицо.
— Мастер Артур! — Зиз забарабанил в дверь кулаками. — Мастер Артур!! Морское чудовище!!
— Клянусь, будь там хоть сам Посейдон... — встал и одним движением выдрал посох из стены вместе с куском доски, — таких пилюлей выпишу, ввек не забудет.
Поднявшись, увидел на носу груду щупалец — черных, склизких, воняющих тухлой рыбой. Моряки — те, что посмелее — метали в чудище гарпуны, но с тем же успехом могли пронзить зубочисткой бетон. Сталь отскакивала от мокрой плоти, не причиняя никакого вреда — значит, пришла пора угостить незваного гостя магией. Вышел вперед, с отвращением глядя на клубящиеся усеянные присосками отростки. Сжал покрепче посох, прицелился и шепнул:
— Передаем за проезд, ублюдок.
Стоит ли говорить, что запас моджо переполнял фиал подобно клокочущей в сердце злобе? Луч белого огня с фиолетовой сердцевиной ударил в гору зловонной плоти и неудержимым потоком снес с корабля. Но не успели моряки отпраздновать победу громкими криками, как из глубины выпросталось щупальце и шмякнулось на доски слева по борту. Следом приземлилось второе — с противоположной стороны, а между ними грохнулось третье — на палубе остались самые большие и прочные конечности, отпускать добычу кальмар-переросток явно не собирался.
Взглянул на браслет — опустевший сосуд несмело наполнился на одно деление. Выудил из памяти недавние обнимашки, вспомнил запах демоницы, нежную упругость тела, и без особого труда нацедил еще два деления. Прицелился и высадил треть запаса в одно щупальце, и не успела обожженная «пиявка» ухнуть в воду, поддал огоньку остальным. Но едва последний тентакль с шипением скрыться в пене, как на палубу с чавканьем шлепнулись еще два. Рассвирепевшая тварь напряглась до треска в мышцах и потянула посудину прочь от берега — утопить шхуну ей было не по силам, зато утащить на рифы — легко.