Ведь не колышет же?
Я дотронулся губами до виска сидящей рядом девицы, чтобы вдохнуть запах, выбросить козу из головы, пока Обухов читал договор на продажу активов холдинга, когда в дверях заметил Юлию Андреевну собственной персоной. Со своим бугаем в сопровождении.
Нет, я бы не поверил глазам, списав это на желаемое, выдаваемое за действительное, если бы не бугай. Тот был очень реален. Значит, и Юлька настоящая.
Ноздри сразу расширились, я напрягся, чувствуя подвох и не сводя взгляда с козы. А вот она, похоже, сама перепугалась. Стояла на входе, вращая округлившимися глазами, зыркая в спину папаше и что-то непрерывно выговаривая телохранителю.
Зачем она здесь?
Мозг усиленно крутил информацию.
Приехала к отцу, заметила меня и перепугалась? Или ехала ко мне, чтобы сдаться и спасти отца? В общем, мне похер! Она здесь, и я вполне могу до нее дотянуться. Ну а когда пиздюшка разбежалась со своим бугаем и юркнула в туалет, её судьба была решена.
- Я отойду на секунду, - выдохнул я, не сводя взгляда с туалета, чтобы не упустить сучонку.
И быстро вошел внутрь, моментально потеряв контроль и выпустив инстинкты наружу.
Твою мать! Как же я долго ждал этого момента.
Она подо мной, передо мной. Дышит рвано и тяжело, и я, черт, это понимаю. Напугана до усрачки.
- Удивительно, но я рад тебя видеть, - многообещающе тяну я, поглаживая её выступившее бедро.
Взять в туалете, как она и хотела в свой день рождения, а потом взъерошенной и оттраханной до безумия, вытащить в зал, к отцу. Пусть полюбуется, какую шлюшку воспитал, пусть осознает за какую дешевку он отдает всё до копейки.
Рука скользнула между ног, моментально увлажняясь от мокрой полоски трусиков. Течет? Она даже не боится меня, а тупо хочет быть оттраханой?
Тело предательски отозвалось на запах и готовность самки. Я непроизвольно потерся набухшим членом о выпяченную попку, обтянутую каким-то невероятно пошлым платьем. И звук глубокого грудного стона козы выбил меня окончательно.
Потому что нельзя, сука, так стонать. Это надо запретить на законодательном уровне!
На некоторое время меня выключило. Я бился бедрами в её ягодицы, грязно лапал раздвинутые бедра и то, что так нескромно предлагалось мне.
И в шаге от «пошло все нахер» и полной потери контроля, я поймал её взгляд в зеркале. Тварь улыбалась, пошло облизывала губы и закатывала глаза. Я прекрасно понимал, что она тоже плохо контролирует свои желания. Но вот эта пошлость, доступность и развратность отталкивали.
Желание в момент спало. До отрезвленного сознания стало доходить, что мной снова воспользовались. Она хотела меня – она и получила.
Почти.
Я резко одернул платье, чтобы не соблазнять себя её полными ягодицами. Потянул за волосы, чтобы поднять ее, и прижимая бедрами к стойке, смотрел в глаза избалованной сучонке через зеркало.
- Какого хрена ты тут делаешь?
- Просто… Пришла. Разве мне нельзя сюда приходить?
- Как просто пришла, так просто и вышла. Твой отец уже расплатился за твою дурость.
- В смысле? – протянула она, пытаясь развернуться.
Но я удержал, сильнее перехватывая волосы у корней.
- В прямом. Сейчас все состояние Обухова переходит в мои руки. Такие условия: или ты, или все нажитое папкой.
- Да нет… Он не станет…
Но по взгляду, по искривившимся губам козы, я понимал, она своим куцым умишком сообразит, что я не вру.
Голову еще мутило от её запаха, от желания поиметь тварь. Я никогда не был железным, а её чертов вызов просто притягивал забрать, отодрать, завладеть. И эта мелкая мысль, что я в один вечер могу одновременно заполучить и бизнес ее папаши и отыметь козу, срывала крышу.
Но, как там сказал Олег? У меня слишком мягкое сердце?
Оно не мягкое, оно, твою срань, озабоченное справедливостью.
С тихим стоном разочарования, я впился в ее шею, намеренно оставляя след зубов и засос, а потом тихо проговорил.
- Именно так. И теперь папашу спасти можешь только ты…
- Как? - прохрипела она, и этот грешный, развратный хрип проник в мои яйца, так, что они загудели от желания.
- Условие прежнее, или ты, или он.
И всё же она вывернулась, ловко поворачиваясь в моих руках, обхватывая шею, прижимаясь всем телом ко мне, что я невольно обнимаю её за талию и притягиваю еще ближе. И снова мы в секунде от неистового траха. И коза это понимает. Щурится, улыбается и трется сиськами так, что я чувствую её соски через тонкую рубашку.
- Я согласна.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы отстраниться.
- Приведи себя в порядок и выходи в зал, - холодно распорядился я, спешно покидая туалет.