Я приду за тобой
Ольга Островская
Глава 1
Мне часто снится этот лес. Холодный, сырой. Непроходимый и страшный. Полный опасностей и тьмы. Но я почему-то всегда ищу в нём спасение.
От тех, кто идёт по моему следу. Кто очень хочет убить.
От огромных жутких монстров, преследующих меня, чтобы разорвать… как папу и маму, как братьев.
И я снова бегу, надсадно дыша и спотыкаясь об коряги, падая и снова поднимаясь. Лишь бы сбежать. Лишь бы спастись. Знаю, что это сон. Но вырваться из его оков не могу. Слишком реален этот страх. Слишком явственно я ощущаю дыхание смерти за спиной.
Он появляется, как всегда, неожиданно. Я просто налетаю на огромную тёмную фигуру, возникшую словно ниоткуда. Взвизгнув, дёргаюсь назад, но на плечах смыкаются стальные тиски мужских пальцев.
— Не ори, — приказывает мне хриплый голос. Будто хищник, пытающийся не рычать. И меня вздёргивают в воздух, чтобы заглянуть в лицо.
Я уже сотни раз видела в своих снах эти зловеще-чёрные глаза. И всё равно не могу не вздрогнуть от панического ужаса. Они не человеческие. Жестокие, злые.
Мужчина подаётся ближе ко мне. Ноздри породистого с горбинкой носа хищно вздрагивают, втягивая воздух. И мой запах. Его лицо так близко. И я тону… тону во тьме этих глаз… тону… забывая себя, забывая свой страх, свою жизнь… проваливаясь в зыбучую трясину небытия…
— Уже скоро, Ася, — оскаливается мой извечный кошмар.
Вскрикнув, я резко просыпаюсь, вырвавшись наконец из лап одного из своих самых страшных снов.
Распахнув глаза, слепо таращусь в потолок. Сердце стучит тревожным набатом в груди, и дыхание срывается так, будто я действительно бежала. Будто это всё было со мной на самом деле.
Но это сон. Всего лишь сон. Не было этого леса. И монстров не было. Я дома, в безопасности.
По крайней мере, сейчас мне нужно в это верить. Выбросить всё из головы и хорошо выспаться. Впереди тяжёлый день, много нужно будет сделать, отцу помочь… Нечего вспоминать то, чего не было…
Пляска теней на потолке помогает успокоиться и унять бешеное сердцебиение. Уставшему организму плевать на игры дурного подсознания. Организму требуется отдых. И вскоре я снова засыпаю. На этот раз без каких-либо сновидений.
— Подъём, Ася, — врывается в сознание звонкий голос, родной и близкий. Но сейчас до жути раздражающий.
Меня встряхивают за ногу. И я с хриплым выдохом открываю затуманенные глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на нарушительнице моего покоя.
И в этот момент кто-то резко распахивает занавески на окне, впуская в мою любимую каморку под крышей яркий солнечный свет.
— Сашка, ты? — ворчу, зарываясь лицом в подушку и нащупывая в вороте сорочки цепочку с массивным перстнем на ней. Единственное, что осталось мне от прошлой жизни, которую я не помню.
— Я-я. Просыпайся, давай. Там мама с Тоней уже завтрак накрывают, — сестра плюхается рядом со мной. — Я ночью выходила в ванную, слышала, ты стонала и что-то бубнила во сне. Опять кошмары?
— Да нет. Не помню. Что-то мутное снилось, — тру заспанное лицо.
Врать о том, что вижу в своих снах, уже давно стало для меня привычкой, как и о других своих… странностях. О последних не рассказываю совсем. Ничего и никому. Я и без этого в нашей большой разношёрстной семье самая большая чудачка.
— О-о-о, так может не что-то, а кто-то? — воодушевлённо интересуется Сашка.
Знала бы она…
— Кто, например? — хмыкаю скептично.
— Ну не знаю. Вон папин новый ветеринар на тебя глаз положил. Да и ты на него поглядывала, я всё видела.
Ну поглядывала. Но только потому, что Данила мне показался смутно знакомым. И я вот уже который день пытаюсь понять, где его раньше могла видеть.
— Не выдумывай чепухи, — качаю головой. — И дай мне уже встать. А то развалилась сверху, как на подушке.
— Да какая из тебя подушка? Кожа да кости, — фыркает Сашка.
— На себя посмотри, — сталкиваю её с кровати, чтобы наконец-то сесть. — Тебе в универ ещё не надо ехать?
— Ага, так и знала, что ты уже ждёшь не дождёшься, когда избавишься от меня, — в праведном гневе тычет в меня пальцем младшая сестра. Вот только в глазах, как обычно, пляшут черти.
— Да-а-а-а! — тяну я зловеще. — А если опять будешь меня всякими ветеринарами донимать, я тебе ночью… пятачок нарисую. И хвостик к пижаме приделаю.
— Не, ну так несерьёзно. Давай уже какие-то взрослые угрозы, — смешно морщит нос.
— Я над этим подумаю, — со смехом поднимаюсь с кровати.
Вот уже одиннадцать лет, как мы знакомы, выросли уже обе, а у малой до сих пор детство в одном месте играет. Но такую я её и люблю.