Выбрать главу

1880

Добро и зло

Два мира властвуют от века, Два равноправных бытия: Один объемлет человека, Другой – душа и мысль моя.
И как в росинке чуть заметной Весь солнца лик ты узнаешь, Так слитно в глубине заветной Все мирозданье ты найдешь.
Не лжива юная отвага: Согнись над роковым трудом — И мир свои раскроет блага; Но быть не мысли божеством.
И даже в час отдохновенья. Подъемля потное чело, Не бойся горького сравненья И различай добро и зло.
Но если на крылах гордыни Познать дерзаешь ты как бог, Не заноси же в мир святыни Своих невольничьих тревог.
Пари всезрящий и всесильный, И с незапятнанных высот Добро и зло, как прах могильный, В толпы людские отпадет.

14 сентября 1884

Смерти

Я в жизни обмирал и чувство это знаю, Где мукам всем конец и сладок томный хмель; Вот почему я вас без страха ожидаю, Ночь безрассветная и вечная постель!
Пусть головы моей рука твоя коснется И ты сотрешь меня со списка бытия, Но пред моим судом, покуда сердце бьется, Мы силы равные, и торжествую я.
Еще ты каждый миг моей покорна воле, Ты тень у ног моих, безличный призрак ты; Покуда я дышу – ты мысль моя, не боле, Игрушка шаткая тоскующей мечты.

<1884>

«Не тем, Господь, могуч, непостижим…»

Не тем, Господь, могуч, непостижим Ты пред моим мятущимся сознаньем, Что в звездный день твой светлый серафим Громадный шар зажег над мирозданьем
И мертвецу с пылающим лицом Он повелел блюсти Твои законы, Все пробуждать живительным лучом, Храня свой пыл столетий миллионы.
Нет, Ты могуч и мне непостижим Тем, что я сам, бессильный и мгновенный, Ношу в груди, как оный серафим, Огонь сильней и ярче всей Вселенной.
Меж тем как я – добыча суеты, Игралище ее непостоянства, — Во мне он вечен, вездесущ, как Ты, Ни времени не знает, ни пространства.

1879

Никогда

Проснулся я. Да, крышка гроба. – Руки С усильем простираю и зову На помощь. Да, я помню эти муки Предсмертные. – Да, это наяву! — И без усилий, словно паутину, Сотлевшую раздвинул домовину
И встал. Как ярок этот зимний свет Во входе склепа! Можно ль сомневаться? — Я вижу снег. На склепе двери нет. Пора домой. Вот дома изумятся! Мне парк знаком, нельзя с дороги сбиться. А как он весь успел перемениться!
Бегу. Сугробы. Мертвый лес торчит Недвижными ветвями в глубь эфира, Но ни следов, ни звуков. Все молчит, Как в царстве смерти сказочного мира. А вот и дом. В каком он разрушеньи! И руки опустились в изумленьи.
Селенье спит под снежной пеленой, Тропинки нет по всей степи раздольной. Да, так и есть: над дальнею горой Узнал я церковь с ветхой колокольней. Как мерзлый путник в снеговой пыли, Она торчит в безоблачной дали.
Ни зимних птиц, ни мошек на снегу. Все понял я: земля давно остыла И вымерла. Кому же берегу В груди дыханье? Для кого могила Меня вернула? И мое сознанье С чем связано? И в чем его призванье?
Куда идти, где некого обнять, Там, где в пространстве затерялось время? Вернись же, смерть, поторопись принять Последней жизни роковое бремя. А ты, застывший труп земли, лети, Неся мой труп по вечному пути!

Январь 1879

«Жизнь пронеслась без явного следа…»

Жизнь пронеслась без явного следа. Душа рвалась – кто скажет мне куда? С какой заране избранною целью? Но все мечты, все буйство первых дней С их радостью – всё тише, всё ясней К последнему подходят новоселью.