При нынешнем президенте стратегия Соединенных Штатов против открыто враждебных нам мусульманских режимов сводится к идее замены «плохих» правительств «хорошими». Я полагаю, что полный провал этой стратегии станет очевидным еще до того, как Хиллари вернется в Белый дом. Но прежде чем следующий «палестинский» гитлер докажет всему миру, что он ничем не лучше старого, Соединенные Штаты попытаются купить его любовь новым давлением на Израиль. Вот почему перспектива новой эры на Ближнем Востоке не вызывает у меня ни малейшего энтузиазма. Скорее всего, те из нас, кому доведется увидеть эту новую эру, горько пожалеют о старой.
Евангелие от Мела
Сцена из кинофильма «Христовы страсти»
Я иногда ловлю себя на зависти к христианам. Так взрослый человек может позавидовать ребенку, верящему в деда Мороза. Особенно сильна эта глупая зависть сейчас, когда христиане по всей Америке толпами валят в кинотеатры, спеша посмотреть кино про то, как евреи вешают их деда Мороза на елку. Евреи же гибсоновский фильм смотреть, как правило, не идут, а только уверяют всех, кто соглашается их слушать, что Христа распяли не они, а, совсем наоборот, древние римляне, к которым и следует адресовать все претензии. Как обычно, слушать евреев никто, кроме других евреев, не хочет, благодаря чему Иисусовы страсти по Гибсону до сих пор, насколько мне известно, не привели к погромам. Не радуйтесь, все еще впереди: ни в Москве, ни в Киеве, ни в Минске фильм еще не показывали.
Интересно, что никто, кроме Булгаковского Берлиоза, не осмеливается сомневаться в том, что Иисус — личность историческая. Не будучи дураком-атеистом советского образца, я, тем не менее, полностью разделяю нигилизм покойного Берлиоза, и вот почему.
Прежде всего, покойный был прав, заверяя Ивана Бездомного, что ни один современный историк ни единым словом об Иисусе не упоминает. Во всех трудах знаменитого Иосифа Флавия, о котором вы, или, в крайнем случае, ваши родители знают по трилогии Фейхтвангера, есть одна-единственная фраза, упоминающая слухи о приходе мессии. Только слухи. Если бы я был христианином, я бы непременно удивился, как это могло произойти: бог пришел, что тоже не каждый день случается, зачем-то дал себя распять, потом воскрес, и ни одна официальная хроника ни единым словом об этом не обмолвилась. Более того, ни одна сволочь не настрочила римскому императору анонимку на Пилата, что, мол, поддался тлетворному сионистскому влиянию и распял Иисуса, как безродный космополит.
Поневоле спросишь, а был ли мальчик-то?
Недавно в Израиле нашли оссуарий, или, по-русски, ящик с костями, на котором было написано «Хаим, брат Иисуса». Люди сведущие сразу забеспокоились, о каком это Иисусе идет речь. Их беспокойство легко понять. С одной стороны, хорошо бы доказать, что это — тот самый Иисус, которого евреи распяли. С другой же стороны, немедленно возникает каверзный вопрос, сколько у девы Марии было непорочно зачатых детей. Если же у господа не нашего Иисуса Христа действительно был брат с подозрительно нерусским именем Хаим, который был зачат старым способом, то получается, что дева Мария — давно уже не дева…
Еврей на этом примере может сделать скоропалительный вывод, что даже незначительное столкновение с реальностью ставит под угрозу все здание христианства. Но это — чисто еврейская логика. Христианская же логика основана на более возвышенных принципах, как учил нас великий Квинт Септимий Флоренс Тертуллиан (несмотря на трехэтажное имя, это — один человек), прославившийся приписываемым ему высказыванием «Верую, потому что оно нелепо». На самом же деле он этого не говорил. На самом деле он отозвался о христианстве словами «Оно несомненно, потому что оно невозможно.» Мне это напоминает другого гиганта мысли, который сказал, что учение Маркса всесильно, потому что оно верно.