Под скептическим взглядом Палицына, я перекрестил Обручеву, помолился над ней. Гости пялились с интересом, будто в цирк пришли. Хоть расставляй стулья в партере и продавай билеты.
Пришлось сначала молиться над одним страждущим, потом подвели другого. Только спустя час удалось вырваться и поговорить с генералом.
— Слышал вы были в Гатчинском воздухоплавательном отряде? — начал разговор Палицын — Как впечатления?
— Влюбился в аеропланы — я пригубил коньяк, что мне собственноручно налил генерал — Хорош! Шустовский?
— Его только и пью. Что же в ваших видениях было нового, отче?
— Война будет. Страшная, безумная.
Я тяжело вздохнул. Палицын взбледнул, махнул рюмку.
— Как скоро?
— Семь годков у тебя есть Федор Федорович. А потом немец на нас попрет. Австрияк також.
— Вы… уверены?
— Виденья мои от бога, а немцы давно Святую Русь погубить желают.
— Что же нам делать? — генерал растерялся — Нет, мы конечно имеем военные планы насчет Германии и Австро-Венгрии… В этом году к нашему союзу с Францией должна присоединиться Англия. Переговоры уже идут.
— Не поможет, — покачал головой я. — Союзнички мать из за ногу, слабы против немца. Отгородятся окопами и будут сидеть на жопе ровно, ждать, пока тевтоны нас сожрут. Еще и порадуются, что Россией откупились. Сердечное согласие… — я фыркнул.
— Ну Австрия враг давний, но зачем же Германии развязывать войну? — Палицын потер лицо руками — У нас же хорошие отношения. Не понимаю.
— Тесно им, землицы мало. Прут из бочки словно квашеное тесто. А куда переть то? В Европе все поделено. В колонии також не шибко их пускают.
Мы помолчали, разглядывая разгорающийся в камине огонь.
— Не доспи, не догуляй, а к войне армию приготовь, — я, наконец, нарушил молчание. — Иначе миллионы сгинут. Я же чем могу, пособлю.
— Надо Его императорском величеству срочно сообщить — я увидел, что Палицын мне поверил, сразу как-будто постарел на несколько лет.
— То я сам устрою. Не сразу — царю нынче не до энтих дел. Да и не поверит он поперву. У них с Вильгельмом нынче сердечная приязнь — в десна целуются. Пусть так и будет дальше, нельзя кайзера насторожить.
— Разумно. А в видениях ваших не было того, как избежать?
— Думки у меня смутные покуда. Ведения-то прямо толпой идут, каждую ночь мучаюсь. Начни вот с чего — я почесал в затылке. Что Палицын может сделать прямо сейчас? Он ведь кавалерист в душе. Много занимается конницей. Которая дай бог на венгерских равнинах может пригодится. Эх, тачанка-ростовчанка… В Польше же к бабке не ходи придется вести окопную, позиционную войну. А значит, надо начинать с разведки и связи. Особенно с последнего.
— Но первым делом надо за германцем в оба смотреть.
— На то военные агенты есть.
— Ох, не смеши, Федор Федорович! Сколько их, один в Австрии, другой в Германии? А где у немцев склады? А сколько паровозов? А какие войска и где против нас встанут? Вопросов-то невпроворот, а в Главном штабе, небось, и трех человек не наберется, чтобы разведкой занимались.
Судя по задумчивому кивку Палицына, я угадал точно.
— Или вот, у нас куда не ткнешь, в немца попадешь. Полками командуют, в министерствах сидят…
— Они присягу давали! — решительно возразил генерал.
— Они-то да, да ты вокруг посмотри, сколь немцев не давали — купцы, адвокаты да прочие! Что, думаешь, у них друзей среди офицеров нет? И на попойке в ресторане никто-никто слова лишнего не скажет? Вот пропади моя душа, если среди этих немцев нет таких, кто ихнему фатерлянду не только рублем помогает.
— Тут вы, пожалуй, в точку, Григорий Ефимович. Давно назрела необходимость создать контрразведывательное отделение.
— Да уж как назвать, дело десятое. Главное, чтобы там люди хваткие были, не чистоплюи из гвардии. Жандармов бери отставных. Да из того же Особого отделения!
— Они политическим сыском занимаются.
— А в чем разница? Что сицилисты, что лазутчики действуют тайно, как его бишь, консперция у них!
— Конспирация. Да, пожалуй, вы правы… Цели разные, а методы одинаковые… Все равно, школа для подготовки таких офицеров нужна будет.
— Да не только школа, отдельное управление для разведки и контрразведки.
— В прошлом году военный министр ассигновал на реформу денег, а в нынешнем году средств не было, — нахмурился Палицын.
— Министра мы уберем, — отмахнулся я. — Будет другой, деловой.
— И кто же?
— Пока не знаю. Да и не важно это. Своей властью можешь разведкой заниматься каждый день. И связью. Полевой телеграф, телефон, радиво. Тут надо у немцев или французов завод покупать и давать в войска день и ночь аппараты. Учить пользоваться. Этим я займусь.