— Елена Александровна, я сейчас не в Москве, мне срочно надо было прилететь в Калининградскую область по семейным делам:
— Что-то случилось? — спросила Елена Александровна.
Мне очень хотелось придумать, что что-то у меня случилось, что-то экстренное и неотложное, важнее Волошиных и всех ректоров:, но в голову под пекущим мозги солнцем ничего не шло. Вместо этого важнейшего и неотложного «что-то» я длинно и невнятно промычала в трубку:
— Ну, ладно, не в последний раз он приезжает, потом как-нибудь снимешь. Отдыхай. Погода хорошая? — спросила меня она, видимо, прекрасно понимая, что уехала я отдыхать и никого, конечно, не предупредила.
— Нормальная, сегодня солнце, — ответила я. — Вообще, здесь погода быстро меняется, но в дюнах можно каждый день загорать.
Мы попрощались.
— С академии? — спросила Маша.
— С академии, с академии: О-о-ох! — длинно вздохнула я. — Увольняться надо, надо выделить неделю и посвятить её этому. Приеду и займусь. Хватит тянуть. Стыдоба. Ведь предлагала им зарплату мне не платить: Так нет, всё равно платят. И премию эту: Тьфу! Как назло, ежемесячно.
— Жалко. Помнишь, как мы познакомились в ней?
— Помню, — ответила я и замолчала. Это были бессмысленные разговоры, начинающиеся с воспоминаний о нашем знакомстве и заканчивающиеся обязательно воспоминаниями о разводе и кто в этом виноват. Я не виновата — знала я. Я во всём виноват — знала Маша. Лиза, слава Богу, не винила нас, а просто любила обоих. Спорить на эту тему мне не хотелось, и я перевела тему.
— Лиза! — крикнула я своему ребёнку.
— Что? — откликнулась она.
— А ты знаешь, что твой папа утонул в детстве?
— Как утонул? Ты же живой, — Лиза сделала смешное удивленное лицо. Я схватила её за ногу, притянула к себе, обняла и поцеловала.
— Что ты такие мордашки делаешь, Лизуля? Я тебя сейчас зацелую.
— Папа, отпусти, — она обычно всегда начинала вырываться, если я или Маша начинали её целовать. — Почему ты живой, если ты утонул? Ты, как всегда, меня обманываешь.
— Я тебя никогда не обманываю. Сейчас расскажу. Я зашел в воду:, мама была на берегу, Вика тоже, еще какие-то наши знакомые были: На пляж все всегда компанией собирались, и народу на пляже всегда было много. Я не понимаю, почему сейчас никто не ходит загорать и пляж пустой. Я захожу в воду: Слышь, Маш?
— Да, — откликнулась она.
— Захожу в воду, — продолжила я, — а море спокойное-преспокойное. Я захожу по грудку, а раньше в детстве круто считалось зайти по грудку или по шейку:
— А я уже большая, я по шейку запросто захожу. Смотри, — Лиза вскочила и хотела уже бежать к воде.
— Куда!? Ты только вылезла, губы синие. Пока не согреешься, в воду не пойдешь. Подожди, послушай, я дорасскажу. Захожу я по грудку, кричу: «Мама! Я по грудку вошел». Мама: «Молодец!» Я дальше иду. Захожу по шейку, прямо под подбородок, а море спокойное, но все равно поднимается и опускается, оно меня поднимает, относит чуть-чуть дальше, и опускает, а я уже цыпочками скребусь, а идти не получается к берегу.
— А твоя мама? — Лиза состроила уже другую мордашку, такую же милую и смешную, эта мордашка волновалась за своего маленького папу, сострадала ему и очень хотела помочь.
— Моя мама, это твоя бабушка. Знаешь?
— Да, знаю. Папа, рассказывай давай, — торопила продолжение дочка.
— Ну, вот: Мама, Вика и все остальные сидят и болтают:
— А чего ты, позвать её не мог? — спросила Маша.
— Стыдно было, думал: «Что я маленький что ли?» И еще стыдно, что только что хвастался: «Смотрите, я по грудку:», а теперь кричу: «Помогите!».
— Вот тупица! — Маша с равнодушием к моей судьбе доедала рыбу.
— Я только Лизе буду рассказывать, — и отвернулась от Маши. — Меня относит и относит: Я уже понял, что не выберусь на берег сам и что утону. Я смотрю на маму, мне было так обидно, что она не смотрит в мою сторону. «Мамочка, я же сейчас захлебнусь, и ты никогда меня не увидишь, посмотри сюда:» А она сидит в полосатом черно-белом купальнике, кто-то что-то рассказывает, все смеются, а я плачу. Голову я уже подняла ртом вверх. И уже, когда волна находит на меня, глотаю соленую воду и: Потом ничего не помню.
— Папа! А почему ты сейчас живой? Ты же утонул, — Лиза нетерпеливо дёргала меня за руку.
— Я-я-я пришё-ё-л с другого света, — загробным голосом, как в церковным хоре, я страшно протянула эти слова.
— Ай! Боюсь! Мама, спаси меня, — Лиза вскочила и спряталась за Машу.