Роби не знал, что ему делать. Женщина явно испытывала сильную боль, и причиной ее, кажется, был он.
— Пожалуйста, не плачь, — попросил Роби. — Пожалуйста. Она подняла к нему залитое слезами лицо:
— А какого хрена не плакать? Я думала, после вознесения что-то изменится. Думала, в небесах мне, бессмертной и бесконечной, будет лучше. Но я все та же Кейт Эфиам, какой была в две тысячи девятнадцатом, неудачница, неспособная познакомиться с парнем даже ради спасения жизни, все свое время провожу на сайтах, где тусуются неудачники, а скачивают меня разве что при благотворительных акциях. И остаток вечности пройдет так же, понимаешь? Как бы тебе понравилось витать по всей Вселенной, оставаясь… никем?
Роби молчал. Жалобы, конечно, были ему знакомы. Стоит только подключиться к клубу азимовистов, чтобы найти там те же жалобы от миллионов ИИ. Он положительно перегревался, пытаясь найти выход и смягчить ситуацию.
Кейт что было силы пнула босой ногой палубу и взвыла от боли. У Роби невольно вырвался стон.
— Пожалуйста, не причиняй себе вреда! — взмолился он.
— А с чего бы это? Кому какое дело, что станет с этой мясной куклой? На кой бес нужен этот дурацкий корабль и эти дурацкие мясные куклы? Зачем все это?
Роби знал ответ. Задача была записана в его программе, и та же задача была выгравирована на медной дощечке в каюте.
— «Назначение „Свободного духа" — сохранение подлинно человеческих радостей плоти и моря, из древних времен, когда человечество познавало неведомое. „Свободный дух" открыт для всех, и каждый, кто воспользуется им, возвратится в прошлое и вспомнит радости ограниченного плотью существования».
Она потерла глаза:
— Это еще что? Роби объяснил.
— Кто выдумал эту чушь?
— Группа борцов за сохранение моря, — ответил Роби, сознавая, что звучит это несколько высокопарно. — Они проделали все работы по нормализации температуры воды с помощью гомеостатических термоэлементов и в заключение, прежде чем перезагрузиться, объединились в «Свободный дух».
Кейт села на палубу и всхлипнула.
— У всех есть важные дела. У всех, кроме меня.
Роби сгорал от стыда. Что бы он ни говорил и ни делал, все нарушало первый закон. Насколько же проще быть азимовистом, когда рядом нет людей!
— Ну-ну, — сказал он со всей сердечностью, на какую был способен.
Тут по трапу поднялся риф и уставился на плачущую Кейт.
— Давай займемся сексом, — сказал он. — Это было здорово, надо повторить.
Кейт плакала.
— Идем, — позвали полипы, потянув ее за плечо. Кейт отмахнулась.
— Оставьте ее в покое! — велел Роби. — Не видите, что она расстроена?
— Чего ей расстраиваться? Ее род переделал мир и подчинил его своей воле. Они создали тебя и меня. Не о чем ей плакать. Идем, — повторили они, — пойдем в каюту.
Кейт поднялась и горящим взглядом уставилась на море.
— Давай поныряем, — предложила она. — Отправляемся на риф!
Роби беспокойно кружил на одном месте и встревоженно следил за показаниями датчиков. Риф сильно переменился с последнего раза. Большая его часть теперь выступала над водой: костная структура в оболочке тяжелых металлов, экстрагированных из морской воды, причудливой формы спутниковая антенна, радиотелескопы, микроволновые излучатели. Под ними неряшливый органический риф порос геометрически правильными ячейками, пульсировавшими электромагнитной энергией, — риф надстраивал себе новые компьютерные мощности.
Роби сканировал глубину и обнаружил, что компьютерные узлы простираются и туда, до тысячи метров вниз. Риф стал сплошным мозгом, и вода уже заметно нагрелась от теплового излучения его неповоротливой логической схемы.
Риф, тот, что в человеческой оболочке, а не подводный, пришел в полный восторг от преображения своего первоначального тела. Он даже заплясал по Роби, отчего тот чуть не опрокинулся, — такого с ним еще не бывало! Мрачная, с заплаканными глазами, Кейт силой заставила его сесть на место и сурово отчитала, приказав не подвергать ее опасности.
Они нырнули по счету «три» и снова показались на датчиках Роби. Погружались быстро: оболочки Жанет и Айзек обладали оптимизированными евстахиевыми трубами, в которых легче выравнивалось давление при уходе на глубину. Кейт плыла второй и с любопытством вертела головой.
Снова загудел сигнал вызова. Соединение устанавливалось медленнее, потому что Роби пришлось выйти на радиосвязь с кораблем, а уже через него на широкополосный спутниковый канал связи. В открытом море все происходит медленнее: сенсорные передачи пловцов идут в узкой полосе частот и связь с Сетью тоже, поэтому Роби завел привычку замедлять и собственные реакции, так что реальный мир воспринимался в десяти- или двадцатикратном ускорении.
— Алло?
— Извини, дружище, что бросил трубку.
— Привет, Тонкер.
— Где Кейт? Я хотел с ней связаться и получил ответ, что она недоступна.
Роби объяснил.
Голос Тонкера, невнятный и замедленный, сорвался на визг.
— Ты отпустил ее с этойтварью? На риф? Ты чокнутый? Ты хоть читал его открытые сообщения? Он же фанатик. Объявил священную войну всему человечеству!
Весла Роби замерли.
— Что?!
— Риф, он объявил войну человеческому роду и всем, кто ему служит. Поклялся захватить планету и передать ее под суверенитет кораллов.
Соединение устанавливалось целую вечность, но, когда сообщение открылось, Роби прочел его мгновенно. Риф сгорал со стыда за то, что ему потребовалось человеческое вмешательство, чтобы пережить катастрофу глобального изменения климата. Он ярился на руку, которая пробудила его, и утверждал, что люди не имеют права навязывать свою версию сознания другим видам. Его преследовали параноидальные фантазии: будто в его мыслительных схемах скрыты встроенные механизмы контроля и бомбы замедленного действия и риф требовал открыть код доступа к его мозгу.
Роби с трудом соображал. Его охватила паника — чувство, которое он полагал невозможным для ИИ, однако же вот оно. Казалось, в нем пачками происходит столкновение субсистем, программы одна за другой зависали.
— Что они с ней сделают? Тонкер выругался:
— Кто их знает! Устроят показательную казнь? Она перед загрузкой сохранила запасную копию, но последние изменения заперты в голове у ее нынешней оболочки. А может, они будут ее пытать.
Он замолк, и воздух вокруг Роби раскалился от теплового излучения запущенных параллельно программ, исследующих вероятность каждого из этих предположений.
Риф заговорил.
— Уходи сейчас же, — сказал он. Роби демонстративно втянул весла.
— Верните их! — потребовал он. — Верните их, или мы навсегда останемся здесь.
— Даем десять секунд. Десять, девять, восемь…
— Они купили время на какой-то сингапурской эскадрилье военных беспилотников, — сообщил Тонкер. — Теперь выбирают посадочную площадку. — (Роби, увеличив спутниковую фотографию с низким разрешением, увидел взлетающие самолеты.) — При скорости Мах семь[4] они будут здесь через двадцать минут.
— Это незаконно, — сказал Роби, понимая, что говорит глупость. — Я хочу сказать, если они это сделают, вся ноосфера обрушится на них, как тонна кирпичей. Это нарушение такого количества протоколов…
— Они же психи. А теперь они добираются до тебя, Роби. Ты должен вытащить оттуда Кейт.
Теперь и в голосе Тонкера звучала настоящая паника. Роби опустил весла на воду, но двинулся не к «Свободному духу», а на полной скорости направился к рифу. Щелчки на линии.
— Роби, ты движешься к рифу?!
— Если я встану прямо над ними, они не смогут меня бомбить, — сказал он и, связавшись со «Свободным духом», вызвал его к себе.
4