Захлопываю в спальню дверь и прижимаюсь к ней спиной, силясь перевести дыхание. Надо взять себя в руки.
Гад. Мерзавец. Скотина. Подонок.
И сам не ам, и другим не дам. Собака на сене!
Бросаю взгляд на свое отражение в зеркале на распахнутой дверце шкафа.
Страшилище. Выгляжу ужасно. Не удивительно, что он не верит, что на меня может кто-то позариться. Мышь мокрая, лохматая, ненакрашенная, в выцветшей футболке. Хорошо еще, что он не узнал одну из своих.
Черт, надо быстро привести себя в порядок. А то Дэну сейчас ввалят.
А ну его. Похрен. Нечего было вчера клювом щелкать и позволять Рэму меня утаскивать, да еще и шлепать по заднице у всех на глазах.
Зато я покажу кое-кому, что и на меня есть спрос.
Я уже пробовала свои силы на Денисе. Эффект мне понравился.
Сейчас кто-то убедится, что и по мне можно пускать слюни.
Сдергиваю мокрую футболку.
Глава 16. Рэм
Мой зубовный скрежет слышно, наверно, на лестничной клетке.
«Иди открой дверь»!
О, да!
Я сейчас открою. Я сейчас так открою.
Ворота персонального ада для одного отдельно взятого Дениски.
И Соне мало не покажется.
Звонок домофона все не затыкается я скидываю косуху, сдираю с себя футболку с белыми разводами и мокрыми пятнами и, развернувшись, нажимаю кнопку на панельке. Голос не подаю. Сейчас сюрприз сделаю.
Кулаки сжимаются, грудь ломит от невыносимого чувства.
Что-то вроде ревности, только нечто более звериное.
Похуй, Дениска потоптался на моей курочке, или какой-то другой петух, но Дэнчик сейчас огребет за всех. Все равно он явно рассчитывает прижаться к Сониным титькам.
Ща-а-аз.
А потом найду того, кто Соню в койку затащил и оторву ему все причиндалы.
Налитыми кровью глазами гипнотизирую дверь, ожидая звонка или стука.
Щелкаю пальцами разминаясь перед тем, как прописать слизняку в табло.
Стараюсь вычеркнуть из памяти зрелище из ванной. Пухлая нижняя губа, капельки воды, торчащие соски. Нужно затереть в мозгу эти воспоминания об ощущениях упругой груди в ладонях. Уничтожить догадки, что там, под жалким клочком ткани между ног, у Сони нет волос.
Блядь.
За каким чертом эта информация намертво выжигается у меня в сознании? Член гудит, требуя возмездия.
Я так зол. Я зол на Соню, на себя, на весь свет.
И я готов выместить свою злобу на Дениске.
Слышу, как подъезжает лифт и с трудом выдерживаю, чтобы не рвануть наружу и не запинать скотину прямо в кабине.
Вот дверь открывается, и я уже на низком старте, но на пороге совсем не Денис-какашкогрыз.
В дверном проеме нарисовается нехилая фигуры Сонькиного отца.
И судя по взгляду, которым окидывает меня Илья Захарович, он мне совсем не рад.
– Я не понял… – медленно с расстановкой произносит он, а меня прошибает пот.
Потому что я понимаю, что он мое состояние считывает на раз.
– Илья Захарович, здрав…
– Рэмушка, – ласково перебивает меня он, и я прям представляю, как он берет в руки скальпель. – А какого хрена ты голый?
Я не голый, я только без майки, но сейчас чувствую острую нехватку чего-то вроде защитной ракушки. Желание сделать из меня евнуха очень отчетливо читается в глазах Сониного папы.
Указываю на валяющуюся рядом футболку:
– Облился, Соня обещала почистить… – пизжу первое, что в голову придет.
Прям сейчас в мозгу горит светящаяся надпись, что если мне не поверят, то хуй я потом подберусь к Соне. Илья Захарович, даром, что человек с мирной профессией, но я башку на отсечение дам, что, если что, Соню я смогу видеть только на фотках в соцсетях. Это если смогу видеть обоими глазами.
– Да? Уверен? А то я быстро ликвидирую опухоль, которая бросается в глаза мне даже отсюда.
Ебать.
– Уверен, – говорю твердо, потому что я ни за что не допущу повторения сегодняшнего. Это слишком опасно, у меня крыша едет только от запаха Соньки, я теперь к ней и пальцем не прикоснусь.
– Ну смотри, – Илья Захарович разувается, и мне даже кажется, что пронесло, но по закону подлости – нет.