Литературой, как ты наивно рекомендуешь мне, тут заниматься нет времени. Его, вообще, у солдата чуть-чуть поменьше чем у зайца хвостик.
Помню, давно это было, получил я от тебя письмо, да ни какое-нибудь, обычное, в простых словах, а в лихих стихах.
Хотел, Славик, забияка ты этакий" (ты не подумай, что я обиделся, что ты хихикнул малость) тебе тоже ответить в стихах, да времени на то с фигушки.
Ты знаешь, трудно в Армии, даже в трудармии, как я называю свой стройбат.
Вот я вчера всю ночь не спал и день весь, а сегодня удалось поспать часа 4. Потому что всю ночь писал комсомольскую документацию. Перебирал все. У меня в сейфе целый архив. Комсомольцев больше сотни. Так что посчитай, сколько нужно бумаги.
Черт, ты помнишь, как я в отличие от тебя не любил канцелярщину и как смеялся над тобой за это. А сейчас самому приходится зарываться в бумаги порой до кончика носа. Вот как вчера.
Ну о себе, пожалуй, все. А как там твои дела? Литературный кружок твой, контора твоя, развалилась или пишет? Сдал свой роман в печать или нет ещё? Давай же отвечай, не тяни резину, а то мне здесь уже читать нечего. Пиши о себе, да побольше. Ну пока. Привет всем передавай.
Привет предкам. Жму твой кардан. Твой друг «Петрович».
Будешь встречать 23 февраля не забудь за меня звякнуть бокалом!
Да и подальше держись от этого Сарыча и его своры. Я только тут, в Армии понял, что подленькие они, не настоящие, не друзья нам с тобой.
Пока.
Учись, студент.»
- Вот, он молодец, твой друг-то! - похвалила Женьку бабушка, когда Славик рассказал ей про это письмо.
Чай был горячий, и поэтому рассказ получился подробный.
- Вот, правильно он тебя уму-разуму учит. Слушайся друга-то.
Славик даже не рассердился. На бабушку разве можно? Что она, старая, понимает в жизни современной.
- Спасибо. - Славик поставил стакан в большом серебряном подстаканнике на поднос, - спасибо, бабуся, вкусные пирожки. Ничего и никого я слушать не буду и не собираюсь. У меня свой ум!
Поставил на место стул, на котором сидел:
- Мы пойдём, своим путём! - подмигнул он.
Бабушка юмор про Ленина, конечно, не поняла.
И от этого Славик почувствовал себя ещё большим суперменом.
- Эй, - крикнула вдогонку бабушка, - зонт не забудь, Сам с усам.
Дождя на улице, собственно говоря, и не было. Так, моросня, типа тумана.
Витька уже ждал. Славик запрыгнул на спинку скамейки. Вздохнул.
- Эх, Витек. Ещё один день канул в Лету.
- Собственно, о чем ты, Славик, жалеешь. - Витек никогда со Славиком не соглашался. - Ну прошёл день и прошёл. Так жизнь устроена: завтра становится сегодня, сегодня превращается во вчера. Нормальный ход вещей. Не парься.
Славик с Витьком и Чешиком друзья с первого класса. Живут рядом. Чешик сегодня не смог с ними идти на футбол. Лабораторная по электротехнике. А свою команду поддержать - святое дело. Вдвоём сходят.
А вдвоём Славке с Витьком оставаться опасно. Витек никогда не соглашается с ним, и они постоянно о чем-то спорят. Иногда до того, что Чешик не выдерживает, разводит их и ворчит:
- Ну, когда вы прекратите пикировать, бомбардировщики?
Вот и сегодня Славик снова посмотрел на Витька свысока и произнёс:
- Ты знаешь, Витек, я думаю, что человек рождается для того, чтобы творить и любить. Чтобы быть свободным и счастливым. Чтобы воплощать свои мечты и идеалы в реальность. Чтобы быть героем своей жизни. Так учил Руссо, так говорили романтики.
Витек покачал головой и вздохнул.
- Славик, ты живёшь в иллюзиях. Человек - это всего лишь продукт природы и общества. Он не свободен, он подчиняется законам и судьбе. Он несчастлив, он страдает от желаний и страхов. Он не творит, он повторяет и копирует. Он не герой, он раб. Так учил Шопенгауэр, так говорят экзистенциалисты.
Славик фыркнул и скрестил руки на груди.
- Ты ошибаешься, Витек. Ты просто не веришь в себя и в свои возможности. Ты боишься жить по-настоящему. Ты предпочитаешь смириться с тем, что есть, а не бороться за то, чего хочешь. Ты отрицаешь свою индивидуальность и своё предназначение. Ты забываешь о том, что человек - это не только часть природы и общества, но и часть Бога.