К тому времени мама уговорила отца разрешить мне ходить на дискотеки с подружками. Мне тогда уже исполнилось семнадцать лет. Но там было очень шумно и полно уверенных в себе девушек, которые танцевали, вскинув руки над головой. Когда включали спокойную музыку – сигнал для парней подойти и пригласить девушку на «медленный» танец, – никто даже не приближался ко мне. В общем, я просто уходила домой пораньше и садилась шить.
А вскоре произошли два действительно крупных события, которые по-своему изменили мою жизнь. Сначала я получила новую работу – в секции шляпок универмага, недалеко от дома. Персонал там был старше, чем в бутике, и гораздо приятнее. Наверное, ужасно такое признавать, но, оглядываясь сейчас назад, я понимаю, что это было самое счастливое время в моей жизни. А потом меня там спросили, не желаю ли я иногда выступать в качестве модели на регулярных показах для постоянных клиентов. Вероятно, у меня был «правильный тип лица», как выразилась начальница отдела.
Даже в своих самых смелых мечтах я никогда не думала о том, чтобы стать моделью! Такое случалось с другими девушками – хорошенькими. Я же была просто обыкновенной, с волосами мышиного цвета и веснушками. По крайней мере, так меня приучили считать. С другой стороны, Твигги служила живым доказательством того, что девушка из рабочего класса может попасть на обложку журнала «Вог». Конечно, на подобное я не рассчитывала. Но демонстрировать шляпки на подиуме тоже очень волнующе, не находишь? Удобно еще и то, что они могли бы отчасти прикрывать мое лицо, чтобы зрители не увидели, как я нервничаю.
И снова родителям это пришлось не по нраву.
– Манекенщица – не та работа, которой занимаются порядочные девушки! – заявила мама. Но тут же изменила свое мнение, когда я рассказала о положенной мне скидочной карте универмага, которую могла бы передать ей.
Ты можешь посчитать их корыстными, но надо понимать, что они росли в годы войны. С деньгами было туго. Продуктовые талоны отменили только к 1954 году. Каждый пенни был на счету. Не то что сейчас, когда множество людей легко используют весь лимит своих кредиток.
Возможно, ты удивляешься, Поппи, зачем я так много рассказываю тебе о своей юности. Однако это важно для нас обеих. Поверь мне.
А вторым большим событием стало то, что у меня наконец-то появился первый парень.
Я познакомилась с Джоком в хоре при нашей местной церкви в Хэкни. Была суббота, и нас всех попросили петь на свадьбе. Нам заплатили по два шиллинга и шесть пенсов каждому!
– Гляди-ка, – сказала одна из моих подружек, толкнув меня локтем. – Этот парень новенький, верно? Симпатичный, правда?
Да, пожалуй, хотя я пока видела его только со спины. Но мне понравились темные блестящие волосы, доходящие до воротничка. А еще он был высокий – не менее шести футов! Потом мы начали исполнять гимн «Небесная любовь», и как только этот парень открыл рот, я буквально потеряла голову. Я никогда не слышала такого глубокого, сильного голоса. С первого же куплета у меня по спине побежали мурашки от возбуждения!
Когда служба закончилась и мы все вышли на улицу, он заметил, что я не свожу с него глаз, и даже подмигнул! Конечно, просто из дружелюбия.
– Я слышала, что его родители переехали сюда из Шотландии несколько лет назад, ну и он с ними, – прошептала мне подружка.
Однако в его теплом, приветливом голосе присутствовал такой сильный акцент, словно Джок только что пересек границу. Я это выяснила, когда мы все собрались в маленьком кабинете хормейстера, чтобы получить деньги. Естественно, не было никакой причины, по которой Джок захотел бы приглядеться ко мне повнимательнее. В хоре состояло множество других девушек, они выглядели гораздо выигрышнее – с более заметной грудью и с лицами красивее моего. Поэтому я никак не могла в это поверить, когда осознала, что вместе с Джоком возвращаюсь домой по главной улице.
– Здесь мне сворачивать, – сказала я, когда мы добрались до перекрестка.
Джок казался разочарованным.
– Может, сходим выпить в следующую субботу вечерком?
Меня никогда раньше не приглашали на свидание, не говоря уж о том, чтобы пойти в паб.
– Мне надо отпроситься у отца, – призналась я, покраснев. Это была чистая правда. Я не могла выйти погулять без разрешения. Джок теперь подумает, что я совсем ребенок! Он наверняка потеряет ко мне интерес.
Однако Джок меня удивил.
– Я тебе вот что скажу. Пригласи-ка меня на чашку чая, и я сам попрошу твоего отца.
Словами не передать, как я нервничала! Если почитать сегодняшнюю прессу, легко вообразить, будто конец шестидесятых и начало семидесятых – это сплошной секс и наркотики. Но так было верно только для небольшой группы людей. Множество подростков по-прежнему существовали под гнетом строгих, старомодных родителей, которых пугали перемены в мире. Порой я думаю, что именно поэтому сейчас вокруг так много хиппующих бабушек. Мы боремся за то, за что недоборолись тогда.