Мои пальцы вцепились в мешок с мукой, что был у меня в руках. Я не смогла шагнуть дальше и встала как вкопанная, заставляя идущих сзади меня людей испуганно застыть.
«Кто-нибудь…» — мой взгляд скользнул к детям, одного из которых только что начали забивать, словно насмерть.
Наши глаза встретились, и я почувствовала страх.
«Почему никто не…»
Я слышала, как мне орал надзиратель, но после я не могла обращать на него свое внимание и просто ринулась с цепями на ногах к этим детям. Своим телом я посбивала тех, кто избивал их, и встала между этими сумасшедшими и бедными детьми…
После этого инцидента меня бросили к свиньям и избивали каждый раз до обморока… Вот только… несмотря ни на что, на моем теле все заживало достаточно быстро.
Своей «помощью» я, конечно, спасла жизнь одного из этих детей, но после они получили гораздо больше побоев из-за меня. Вместо одного погибло трое.
Тогда я поняла, какой дурой была.
Меня лично заставили выкапывать ямы для них и помещать в них тела этих детей.
С самого начала я была уверена, что мировоззрение героя — правильно. С самого начала я считала, что мой собственный мир сгнил из-за того, что герои перестали быть в моде.
Но даже несмотря на то, что это не мой мир… Они одинаковы, верно?
Я должна бежать, но я не могу просто взять и убежать одна. Это не в моем стиле.
Пока я думала о побеге, слушая незнакомую мне речь, ко мне подошла одна женщина, чье бледное лицо показалось чересчур болезненным. Я думала, что она тоже кинет в меня камень, как это делали остальные, которые из-за меня пострадали в том инциденте. Но она лишь улыбнулась и села рядом.
Я долго сверлила ее взглядом. Однако не стала сильно обращать на это внимание, ведь мы сидели в метре друг от друга.
Эта женщина, что стала подсаживаться ко мне каждый день, в какой-то момент начала вырисовывать символы и говорить что-то, показывая на них. Я долго не могла понять, что она от меня хочет, но после нескольких дней, когда она рисовала три одинаковые руны, поочередно называя их, я не могла поверить своим глазам.
«Она поняла, что я не знаю их язык…»
Женщина с бледным лицом, седыми жирными волосами, что были редкими и доходили всего лишь до плеч, улыбалась мне теплой улыбкой, стараясь обучить меня языку…
***
— Это… — в один из таких дней я, наконец, впервые заговорила с ней, пытаясь повторить звук, что она сейчас произнесла, и соединила в слово. — З-д-ра…вст…вуй? — сложно повторила я, посмотрев на удивленную, радостную женщину.
— Да, да! Здравствуй! — проговорила она, отчего я тупо уставилась на нее. Затем она указала на себя. — Трина.
«Это ее имя?»
Я показала на нее и повторила ее имя:— Трина…
«Здесь все имена такие?»
Она мягко мне улыбнулась. Однако я ничего не почувствовала в тот раз от этой улыбки…
Дни летели как минуты. Я постепенно узнавала слабые места этого рабского двора, запомнила расписание обходов и смен надзирателей… а также продолжала учить дантрийский язык.
Дантриа.
Жестокая Империя, что захватила большую часть юго-восточного континента, а также в годы войны оттяпала несколько кусков от западного, а вдобавок к нему и от восточного континента. Лишь Суровый Север не прогнулся под ней. Политика столь огромного государства жестка по отношению к безродным и рабам.
— Зверолюди, — повторила я медленно за ней. — Они иметь… — мне приходилось долго подбирать слова в своей памяти, чтобы наконец сказать что-либо. — …права, но, — я снова запнулась, — …все еще…являются изгой?
Мое произношение было ужасно, но эта женщина была терпелива, продолжая учить меня и указывать на ошибки. Она рассказала мне историю континентов, а также историю родной Империи, что заклеймила ее рабой.
— Зверолюди имеют права, но все еще являются изгоями, — мягко ответила та, повторив мои слова, чтобы я понимала как их и где использовать.
Здешний мир… отвратителен.
***
После прошло три месяца, и тогда случилось неожиданное.
— Прибыл лорд этой территории! — крикнул главный надзиратель, чье имя я проклинала каждый раз, получая от него кнутом.
Мюллер.
«Ублюдок…»
Чтобы он так кого-то объявлял? Это, видимо, конченый гандон, что сорит деньгами или спонсирует этот рабский двор.
Со слов Трины я поняла, что его зовут Инель Фарун. Местный лорд, в подчинении барона Кадэля.
«Эти чертовы имена…»
— Всем пасть ниц перед Инелем Фаруном! — снова закричал он, и я сразу упала на колени, услышав, что кто-то начал получать за нахождение в стоячем положении.
Нас отвлекли от работы на ферме, чтобы выстроить в ряды и избить, дабы мы встали на колени. Я не опустила голову полностью, прожигая взглядом ворота, в которые въехала повозка. Из нее вышел жирный низкий мужчина. Его пухлое лицо, а также дорогая одежда заставили меня гневно уставиться на него. В этих толстых руках находилась ветка винограда, отчего мне пришлось сглотнуть слюну.