«Давно я такого не видела…»
Это заставило меня вспомнить свой мир, где я тоже не могла просто так добыть такую еду. Хотя в войну всегда так. Удивительно, что я умерла не от нее…Этот лорд подошел в начало строя и медленно пошел дальше. Я была во втором ряду, так что особо не волновалась.
Однако очень зря…
— Ты. Во втором ряду, десятая справа. Подними голову.
«Я?» — панически подумала я, но внешне осталась спокойной и просто подняла голову
— Хмммм, — на его жирном лице растеклась противная улыбка, но я продолжала безразлично таращиться на него. — Это она? — спросил он, не совсем понятно к кому обращаясь, однако после к нему подошел главный надзиратель.
— Да, сеньор, это та самая святая, — после этой фразы я на секунду забылась, почувствовав на себе взгляды других рабов.
Они поглядывали на меня украдкой, будто боясь сделать лишнее движение после того, как меня назвали святой.
— Вы все сделали, как я просил?
Он лишь кивнул.
— Мы, как вы и просили, поставили клеймо прямо на святой знак.
Этот знак я заметила ещё в первые дни…
Скорпион.
Но...
«Святой? Знак этих ублюдков в этом мире является священным?»
Глава 1 - Начало моего пути: Часть 2
Ублюдки, что убили меня... Это люди... Они истребляли людей, а все ради чего?!
«Как же давно это было… почти полгода прошло» — мрачно подумала я.
Из мыслей меня вывел голос лорда.
— Отмойте ее как следует и приведите ко мне в покои, — сказал он, отчего в моем взгляде появилась злоба. — У меня еще не было святой. Тем более с таким непокорным взглядом…
«Этот сукин сын…» — с тихой злобой я смотрела на него.
После меня потащили прочь отсюда. Я лишь могла попрощаться на время с моим учителем взглядом. Та обеспокоенно смотрела мне вслед, на что я могла лишь отвести взгляд.
Меня оттирали в бочке, до краев наполненной теплой водой. Это было удивительно. Однако было очень больно, ведь люди, которые меня мыли, будто намеренно проходились жестким куском ткани по шрамам или свежим ранам на спине, руках или ногах. И все же я терпела. Поскольку я давно не мылась в теплой воде. Все рабы мылись в реке, а кто болел — выкидывали. И если, о чудо, он выздоравливал — обратно работать.
Сам надзиратель повел меня к повозке и отвёз в то здание, что было хорошо видно с рабского рабочего двора. Там он вывел меня и пихнул в сторону входа. Он даже провел меня до самых покоев этого жирдяя Инеля. Распахнул мне дверь и сказал входить.
Я вошла, чувствуя себя вполне уверенно, поскольку уже знала, что будет и как себя вести.
— Она не знает наш язык, так что не стесняйтесь говорить мне о чем-либо, — разъяснил Мюллер.
«Ха!» — внутренне рассмеялась я.
— О? Правда? А мне кажется, что она точно все понимает.
Я тупо уставилась на него, не выдавая ни капли эмоций.
— Но, видимо, я все же ошибаюсь.
«А он не так прост»
— У нее есть имя?
У меня было полное ощущение, будто они представляли вместо меня собаку, а не человека.
— Нет, сеньор. Даже если есть, нам оно неизвестно.
— Хорошо, тогда я сам дам его ей.
«Вот еще.»
— Пилия, иди сюда, — он похлопал себя по колену.
Я еле сдержалась, чтобы не кинуться на него. С дантрийского это переводилось как… щеночек. Вернее была игра слов, ведь щеночек переводился как «Пили».
Надзиратель встал напротив и указал пальцем на меня.
— Пилия, — повторил он, после чего обернулся к своему господину, когда не получил никакой реакции от меня. — Прекрасное имя, она кажется больше глупой, чем незнающей язык.
«Чертовы ублюдки»
Сейчас я была одета в платье. Оно было очень простое, но все же новое и хорошее. Очень мягкая ткань. Этот жирный ублюдок пожирал меня взглядом, из-за чего мое лицо стало мрачным, а к горлу подкатил отвратительный ком.
— Прошло четыре месяца. Вы совсем не занимались ее перевоспитанием? — нахмурился И́нель, увидев, кажется, мое отвращение.
Надзиратель указал мне на пол, и я поспешно упала ниц. Вот только после почувствовала, как на мою спину наступила чья-то нога.
— Почему же? Пилия очень хорошо исполняет команды, — горделиво произнес Мюллер.
Давление на спину ботинком стало сильнее.
— Прекрати, испачкаешь, — раздался брезгливый голос лорда.
Я сжала кулаки, продолжая терпеть. Это было не так важно, ведь они не били меня.