– Давайте! Скорее! – поторапливая, нервничал его отец.
А мир всё равно остановился. Всё стало таким застывшим вокруг в этот момент.
Я не помню, как мы сели в карету скорой. Видела только его глаза. До самой больницы, где осталась ждать в коридоре. Брошенная им фраза в конце крутилась эхом в моей голове.
Только не уходи…
Знал бы ты, зачем я пришла.
Глава 20
От холода кожа покрылась мурашками. Я сижу неизвестно сколько времени в ожидании новостей. Чувствую себя как никогда гадко. Это ощущение обмотало мне шею как веревка и давит. Искусала губы в нервной задумчивости, обнимаю себя руками.
Должно ли мне быть его жалко? Почему я чувствую свою вину?
Человек, которого я знаю всего лишь несколько дней, заполняет мои мысли, сбивает с толку и пугает. Да я должна плевать на всё, если бы была умнее. Моё наивное нутро как всегда преобладает и пытается выбраться наружу. Нужно засунуть свою жалость куда подальше. Таких как он нельзя жалеть. До сих пор перед глазами стоит его последний взгляд, в котором смешались мольба и отчаянье. Он еле отпустил мою руку. Врачам пришлось его отцепить от меня.
Так держался, не готов был разжать ладонь. Искал взглядом во мне обещание остаться.
Пытаясь отогнать от себя мысли, я вновь и вновь напарывалась на одно и то же, как по замкнутому кругу. Его образ застрял в сознании и не хочет исчезать. Что за проклятье такое?
Потирая ладонями уставшее лицо, склонилась голову к коленям. Так хочется сейчас скрутиться в клубочек и спрятаться где-то подальше от всего этого. Уснуть на год, а может два, видеть сны и не думать о будущем. Забыться в грёзах от этой суеты, которая прожигает дыры в моей душе. А затем проснуться и знать, что всё плохое позади. Растворилось в прошлом без остатка и никогда не вернётся терзать израненную душу. Просто жить ради себя, а не для чьей-то выгоды…
Как бы я хотела оказаться сейчас в другом месте. Там, где нет проблем и последствий.
От неожиданности я вздрогнула и поднялась, когда на плечо легла тяжёлая ладонь. Встретившись с глазами цвета стали и грозового неба, запершило в горле.
– Не переживай, он справится, – сказал отец Бессонова.
Вид у него был уставший, но, тем не менее, держался он как гордый лев.
Интересно, где мать Макса? Глаза у него явно не от отца. Может её тоже держат взаперти?
От таких мыслей стало не по себе.
– Откуда вам знать? – тихо спросила его, прочистив горло, и в очередной раз поежилась от холода.
– Я просто знаю, – откинувшись на спинку сиденья, сказал он и, повернув голову, многозначительно добавил, – Макс теперь не уйдёт. Ему есть что терять.
В ответ я только сглотнула, понимая смысл фразы, которая громовым раскатом пролетела в мыслях.
«Он меня не отпустит…» – эта фраза эхом раздавалась на подкорке.
Отец Бессонова не сводил с меня взгляда, будто пытался прочитать мысли, что набрасывались друг на друга внутри меня. Наш зрительный контакт прервало появление врача в коридоре, который стремительно направлялся в нашу сторону.
– Кто тут Весенняя Маргарита?! – нервно спросил он.
– Это я, – приподнявшись с сиденья, неуверенно отозвалась на возмущенный вопрос.
– Пойдёмте, пожалуйста, со мной. Ваш жених пришёл в сознание и требует, чтобы мы позвали вас, – в его голосе скользило такое раздражение, что мне стало не по себе. Особенно после того, как за моей спиной раздался голос отца Макса, который практически приказал мне идти.
Да я и так бы пошла. Не надо меня подгонять! Так хочется сказать им – нет! Но, я же так не могу. Дурацкие правила и обстоятельства. Так бы уже давно ноги моей тут не было. Нужно идти.
– Чокнутый пациент, – фыркнул врач, стягивая перчатки с рук.
– Что? – зачем-то переспросила я. Интересно, что там произошло?
– Говорю, сумасшедший ваш жених и наглый. Мы тут не прислуга, чтобы выполнять приказы! – в его голосе звучит обида и презрение.
Врач провёл меня к палате, где лежит Макс и толкнул дверь вперёд.
– Довольны? – язвительно процедил врач.
– Спасибо, – ответил Бессонов, впившись в меня взглядом. Я буквально ощущала кожей, как он пробежался по мне.
– Это вам, – сзади послышался голос отца, и я заметила, как он передал врачу конверт. Тот сразу смягчился и ушёл.
– Оставь нас, – сказал Макс, не сводя с меня взгляда.
– Живой. Хорошо, – сказал отец и захлопнул за моей спиной дверь.
– Подойди, – скомандовал он, а затем добавил, – Пожалуйста… – подманивая к себе рукой под системой.
Осторожно присев на край больничной кровати, не знала, как быть дальше. Мы просто молча друг на друга смотрели минуты две, а затем он взял меня за руку и подтянул к своим губам, оставив поцелуй. В нём было столько благодарности и в то же время жадности.