На дворе уже ночь и довольно холодно. Температура воздуха по ощущениям нулевая. В свете фонарей изо рта валил пар, пока я шёл к беседке, надеясь найти там Риту. Как же долбанул ток по венам, когда я увидел скорченное тело на деревянном диванчике. Мигом подлетел к ней.
– Рита? Что с тобой? Очнись же, малыш! – тряс её я, надеясь услышать ответ.
Вид у неё был бледный и какой-то неестественный. Она была обмякшей, как тряпичная кукла.
К горлу подкатила тревога. Что с ней?!
– Что тебе нужно? – тихо и хрипло спросила она. Её голос звучал еле слышно, что я сразу не понял, услышал я это по-настоящему или мне почудилось.
– Иди сюда, я тебя отнесу в дом, – подхватив её хрупкое тело на руки, встретился со стеклянным взглядом из-под пушистых ресниц. Это длилось короткое мгновение, короче, чем падение звёзды в небе, когда не успеваешь загадать желание. Она такая холодная. Хотелось как можно скорее отогреть её и спросить, какого черта она сюда попёрлась?
Она не проронила ни слова по пути в дом, ни тогда, когда я её усадил на диван в гостиной и пошёл за горячим чаем. Вернувшись назад, она молча взяла кружку из моих рук и не глядя на меня, согревала руки и делала частые, но маленькие глотки.
– В чём дело? – не выдержав её молчания, спросил я, сев напротив в кресло. Смотрел в упор и приказывал себе быть спокойным. Не срываться, не требовать быстрых ответов, дать ей возможность собраться с мыслями.
– Ни в чём, – чуть громче, чем прежде, ответила она, не поднимая глаз.
Это выглядело дерзко. Она игнорировала зрительный контакт, словно наказывала меня этим.
– Посмотри на меня, – сдерживая напор, как можно мягче попросил её, словно боялся спугнуть.
– Не хочу, – ответила она, а я наблюдал за тем, как цвет её лица возвращается в норму. Губы и щеки обретают розовый цвет.
– Я так хочу, – не удержался, требовательные ноты берут своё. Не могу больше притворяться милым парнем.
– Что ты ещё хочешь? – наконец-то посмотрев на меня, спросила она. В её глазах был такой холод и презрение, что меня едва не передёрнуло.
Она гордо выпятила подбородок и сверила меня ледяным взглядом, что я не сразу нашёлся что ответить. Уже привык к её мягкому характеру, а тут словно чужая. Отбросив свои домыслы на этот счёт, присмотрелся к ней внимательнее. Обижена. Очень сильно обижена. Неужели из-за Вики?
– Тебя, – не пытаясь выдумывать ответ, сказал как есть и её глаза изменились.
Я успел прочитать в её взгляде облегчение и некое исступление. Она держала себя в клетке собственных убеждений, которые не давали расслабиться. Пугливая малышка. Стало интересно наблюдать за трансформацией эмоций на её лице, которые она так старалась сдерживать. Интересно, что в её голове? О чём она думает?
– Разве тебе было мало Виктории Алексеевны? – сделав глоток чая, спросила она, и я заметил, какой акцент был на имени. Произнесла с таким презрением, которое сочилось сквозь забор, который она мысленно выставила вокруг себя.
Забавно. Она что, ревнует?
– Мало, – не теряясь, ответил я.
– Так что же так быстро распрощались? Я не понимаю, – она нервно дёрнула плечами. Её броня рушилась, раздражение нарастало, и это было сложно не заметить.
– Скучно стало, – еле сдерживая смех, ответил я, стараясь придать голосу максимальную простоту.
– Понятно, – прозвучало в ответ, как точка в нашем разговоре.
– Тебе-то понятно, а вот мне нет. Что ты делала во дворе?
– А мне уже на свежий воздух выйти подышать нельзя?! – с явной претензией вспыхнула она, словно мысленно посылала меня ко всем чертям.
– Могла бы подождать меня, и вместе подышали бы, – продолжал я и уже не мог остановиться. Словесная баталия в самом разгаре. Она такая красивая, когда злится. Одно удовольствие наблюдать, как ярко сейчас искрятся её глаза, посылая мне тысячи проклятий.
– Знаешь что?! – в голосе вспыхнула ярость.
– Что? – меня щекотало изнутри чувство ожидания её вспышки.
– Иди к чёрту! – громко стукнув кружкой по журнальному столику, крикнула она и встала, собираясь уйти.
– Второй раз за вечер шлёшь меня? Нехорошо, бог любит троицу, – перехватив её за плечи, прижал к себе бьющееся в истерике тело.
– Пошёл ты, Бессонов! Ненавижу! – её голос тонул в моих объятьях, а слова звучали как музыка для ушей. Она брыкалась, стучала в грудь своими маленькими кулаками, вызывая у меня лишь улыбку.
С чего бы это? Такая реакция не возникает на ровном месте. Это химия. Глупая девочка. Глупая, но моя.