Противно становилось от осознания, что на самом деле я не заслужил её. Понимаю только то, что при любом раскладе буду добиваться её, даже если она забудет меня. Врачи говорят, что не исключена потеря памяти. Меня это сильно страшит, потому что она очнётся беременной рядом с чужим по её мнению мужиком. Я бы тоже испугался.
И так целыми днями, словно в мясорубке, меня крутят думы о будущем. Сложно не быть эгоистом даже сейчас. Умом понимаю, насколько я виноват и при любом раскладе должен принять её решение. А с другой стороны, знаю, что никогда не отпущу её. Мой внутренний монстр не готов остаться со мной наедине. Без неё я сгину с этого света.
– Ветер на море гуляет и кораблик подгоняет. Он бежит себе в волнах, на раздутых парусах, – тихо читал я, слегка поглаживая живот Риты и внезапно замер.
В этот момент мне показалось, что в ладонь что-то легонько стукнуло. По коже прошла волна мурашек от такой неожиданности. Я затих, и ребенок в животе тоже. Продолжив тихонько читать, ощутил ещё один слабый толчок в ладонь.
Тут у меня реально едва волосы от радости дымом не встали!
Но радостный миг единения с малышом, нарушил писк приборов. Что-то не так.
– Врача! Скорей! – выбежав в коридор, позвал я, быстро вернувшись к кровати жены.
На экране стремительно росла скорость сердечных сокращений. Это хорошо или плохо?!
Веки Риты начали подрагивать, и она слабо пошевелила головой. Я потерял землю под ногами в этот момент.
– Рита, солнышко моё, я рядом. Держись моя девочка, вернись ко мне. Ты слышишь меня? – меня бросило в жар и дрожь, а голос стал каким-то неестественно хриплым.
– Отойдите, пожалуйста, – меня подвинули в сторону вбежавшие в палату медики.
Они столпились вокруг неё, закрыв обзор. В ушах стоял писк аппаратуры. Врачи настраивали капельницу, что-то делали с трубками, дурдом какой-то. Один начал светить ей фонариком в глаза, как вдруг Рита ещё раз махнула головой и застонала.
Весь мир замер в этом моменте. Я ощущал себя комаром, попавшим в янтарь. Не двигаясь, да и наверное, не дыша, ждал. Весеннее солнце стало слишком ярким. Его лучи ослепляли, пробираясь в приоткрытые жалюзи. Любопытное светило, тоже не упустило шанса увидеть главный момент нашей жизни. Сейчас всё казалось длинным сном…
Пожалуйста, проснись. Останься со мной.
– Максим Сергеевич, подойдите, – тихо подозвал меня к себе врач, стоя возле кровати Риты.
Я так ждал этого дня, а сейчас ноги несмело, словно окаменев, с трудом передвигались навстречу ему. Первое, что бросилось в глаза, это лёгкое движение руки Риты. Врач отошёл в сторону, открыв мне весь обзор.
Её яркие голубые глаза, смотрели на меня с непониманием, и даже каким-то страхом. Эмоции сдавили грудь, в горле пересохло.
– Привет, солнце, – сдавленно сказал я, легонько прикоснувшись к её руке.
Её зрачки расширились, рука дернулась в сторону, как от чужака. Меня пробило током, но стоял, не двигаясь в ожидании, что будет дальше. Она посмотрела на меня так, что лучше бы я сгорел в аду, и ничего не сказав, закрыла глаза. По её щеке стекла едва заметная слезинка.
Я не понимаю, почему? Всё должно было быть не так…
А как ты хотел? Чтобы она очнулась и прыгнула в твои объятья? Придурок!
– Думаю, что вам лучше сейчас не пугать её и уйти, – тихо сказал врач.
– Что? – будто вынырнув из-под воды, переспросил я.
– Она не понимает, где она и кто вы. Дайте ей время, – ответил врач, глядя на меня с укором.
– Нет, – автоматически вырвалось у меня. – Никуда я не уйду!
– Она сейчас не понимает кто она, а вы для неё тем более, будете большой нагрузкой, – уверял меня он, а я слышать его не хотел.
– Рита, это же я, помнишь? – подвинув врача в сторону, присел возле кровати, с надеждой вглядываясь в родное и любимое лицо жены.
Она вновь посмотрела на меня, но на этот раз не выразила ни одной эмоции.
– Любимая, это же я. Макс… – чувствуя себя идиотом, прошептал я.
Но, она смотрела на меня с непониманием. Молча покачала головой и опять закрыла глаза.
Нет, я не верю. Так не должно быть.
– Дайте ей время. Пойдёмте, прошу вас, – тихо упрашивал меня врач.
– Хорошо, – сдавленно ответил я, решив, что так будет правильно.
Я буду ждать. Хотя до конца не был согласен сам с собой. Душа рвалась на части от разочарования.