— Ну и как, облегчили вы совесть ложью?
— Нет, — устало ответил Трушин.
Еще раз проанализировав имеющиеся доказательства, я приступил к окончанию обвинительного заключения.
5. Простое дело
Уже пятый год я работаю следователем. За этот период, как говорится, много воды утекло. Много расследовано происшествий, и загадочных, и заурядных. Много можно было еще порассказать читателю. Но хочу остановиться на одном простом деле, простом с точки зрения расследования. Дело не таило в себе загадок. Все было ясно как на ладони. И тем не менее происшествие потрясло меня. Потрясло как человека, как гражданина.
Как сейчас помню. Морозный февральский вечер. Голые ветви полумертвых деревьев уныло скребутся в оконные стекла небольшого деревянного домика, в котором квартирует наша маленькая семья: мы с Надей и двухгодовалый Андрейка. Стук ветвей за окном неожиданно заглушается звуком подъехавшего автомобиля. «ГАЗ-69», — определил я на слух.
В печи весело потрескивали сухие лиственничные дрова, жарко натопленную комнату, в которую только что пришел с мороза, покидать не хотелось.
«Может быть, не на происшествие», — с надеждой подумалось мне. Призывный сигнал автомобильной сирены начисто развеял мои иллюзии. Набросив на себя полушубок и прихватив папку с бумагами, я выскочил на улицу.
— Два трупа в микрорайоне, — сообщил замначальника милиции Санников, когда я сел в машину. Микрорайоном в нашем сибирском городке называли новый современный поселок домостроительного комбината.
Поднимаемся на второй этаж многоквартирного панельного дома. В нос бьет приторный специфический запах свежей крови: в прихожей на полу большая лужа со спекшимися бесформенными сгустками, стены в ярко-красных брызгах и потеках. В глаза бросается запущенность давно не прибранной трехкомнатной квартиры, грязный пол, потеки на стенах, многодневный слой пыли на мебели.
Осмотревшись, приступаю к составлению протокола осмотра места происшествия. От бумаг меня отвлекает Санников.
— Посмотри, — в руках он держит обычную ученическую тетрадь, — любопытные записи, нашел в спальне под матрасом.
Записи действительно были очень любопытными: скупые, корявые, торопливые, где чернилами, где карандашом, они полностью раскрывали причины происшедшей трагедии[11].
«1 июля 19... года
Как хорошо жили!!! Ни споров, ни раздоров. Приехали дочки, пьянки с участием «кавалеров».
Продолжались они до их отъезда. Мама их поддерживает, мне не нравятся такие сборища с ночевкой.
Проводили Татьяну... Почти сутки мать не приходит домой. Всю ночь с Катей не спали, не знали, что делать...
Решили ждать утра.
Утром, идя на работу, встречаю ее на перекрестке.
Спала у знакомой?!
18 августа 19... года
Ночи с 14-го на 15, 16, 17 августа не приходит домой.
Был на базе. Не выходит на работу. 17-18 августа пьет.
— Где спала?
— На работе.
— С кем пила?
— С рабочей, у которой много детей.
Разные глупые «пьяные» предложения. Вроде того, что дай 500 рублей, и я уеду.
— Куда?
— Тебя не касается.
19 августа 19... года
Приходит в себя.
На работе теряла сознание.
20 августа 19... года
Ходила в поликлинику, дали рецепты на лекарство, и процедурный кабинет на уколы.
21 августа 19... года
Ушла на работу. Состояние плохое.
10.00. Пришла. Не работала.
20.00. Погас свет.
Горят сарайки в подвале, в шестом подъезде.
Вышли смотреть.
21.00. Много зевак. Я повернул голову в сторону тротуара. Она сказала:
— Посмотри, кто это там? Узнаешь?
Я посмотрел снова.
— Да вон, вон.
Я повернулся и стал вглядываться. Она рванулась. Куда? Не знаю. Наверное, опять с ночлегом.
23.00. Пришла домой. Опять выпивши.
22 августа 19... года
Уговорил. Ходили за грибами с 9 до 13 часов.
27 августа 19... года
С 22-го по 23-е куда-то исчезла.
Утром узнаю: ночевала в квартире № 8 на нашей площадке. С утра уже пьяная.