— Где ты? — спросил я.
— В Рино, — ответила она.
— Это понятно, но где именно?
— В «Леон и Эдди», — сказала она. — Это номер автомата. Я пьяная.
— Сейчас я приеду и заберу тебя, — сказал я.
— Как ты? — спросила она.
— Прекрасно, — ответил я. — А ты?
— Мне плакать хочется, — сказала она.
— Сейчас я заберу тебя, — сказал я.
— Ты ел? — спросили она.
— Да, — ответил я. — А ты?
— Нет, — сказала она. — Не могла.
— Я буду сию же минуту, — сказал я. — А как ты узнала, что я в Рино?
— Портье мне сказал, — ответила она.
— Я спросила его, куда ты уехал, и он сказал, — в Рино. Даже отель назвал. Ты ему говорил?
— Да, — ответил я.
— Я не ожидала. Зачем ты это сделал?
— Не знаю, — ответил я. — Наверно, подумал, вдруг ты захочешь спросить. Почему ты решила спросить?
— Подумала, может, ты ему сказал, — ответила она.
— Я сейчас, — сказал я.
«Леон и Эдди» находился в двух километрах от моего отеля, но я все равно взял такси.
Когда я увидел ее за маленьким столиком с высоким бокалом в руке (она сидела одна, такая одинокая!), меня начало мутить, и я снова почувствовал себя счастливым, только еще хуже. Глупо. Это единственное, что у нас есть, но это сумасшествие.
— Пошли, — сказал я.
Это слишком хорошо для меня и таких, как я, но, видно, такова была воля Божья.
Мы пешком отправились в отель.
Мы будем ссориться и возненавидим друг друга, — сказал я. — Нельзя нам жениться.
— Я не буду ссориться, — сказала она.
— Мы обязательно найдем из-за чего поссориться, — сказал я. — Через денек-другой обязательно придумаем. А если не придумаем, все равно все будет плохо. Это ужасно. Я люблю тебя.
— Я — тебя, — ответила она.
Мы пробыли в Рино одиннадцать дней. Потом я сказал ей то, что знал, она знала, я собираюсь ей сказать.
— Все прекрасно, — сказал я. — Пусть так и будет.
— Хорошо, — сказала она. — Но ведь мы не поссорились, правда?
— Не поссорились, — согласился я. — А ты бы хотела небольшую ссорку?
— Нет, — ответила она.
— Хорошо, что мы встретились, — сказал я.
Я сел на поезд в Сан-Франциско и всю дорогу чувствовал себя разбитым. Хотя знал, что оправлюсь. И оправился.
На это ушло немало времени, но когда я выздоровел, ничего не испортилось, и три месяца спустя я увидел ее — она тоже выздоровела и мы вместе поужинали.
Это был наш самый обильный и самый чудесный ужин вместе, и мы наслаждались всем.
— Как хорошо, — сказала она.
— Да, — ответил я.
Перевела с английского и составила примечания Ольга Слободкина-фон Брэмзэн