Их тут было много — Морти, стоя в воде близко к линии берега, собирал раковины в мешок практически без остановок.
По всему его телу сбегали соленые ручейки, потому что пацана несколько раз обдало шальной волной с головы до ног, мокрые волосы забавно торчали в разные стороны, будто пружинки, и трусы, что на нем были, совсем просырели.
Сквозь белую ткань, облепившую тело, было видно все — очертания упругих розоватых ягодиц, и щели между ними, и, когда Морти наклонялся, Рик даже мог увидеть его мошонку, такую маленькую, такую аккуратную, такую…
Отвернуться оказалось невероятно тяжело — шею будто заклинило.
Чувствуя, как бешено колотится сердце, ученый трясущейся рукой достал фляжку и сделал несколько больших глотков.
Только этого еще не хватало!
Если бы он сейчас оказался в воде вместе с Морти, то закончилось бы все… известно чем.
Что за херня!
Дожил ведь нормально до седых волос, забил давно на всякие там “чувства”, любил только науку, удовлетворяя физиологические потребности с кем попало — и на тебе, получи юного, закомплексованного, психически нестабильного соулмейта, на которого сможешь только облизываться, но с которым никогда не вступишь в нормальные отношения, потому что он твой внук…
И при этом всем нельзя даже виду подать, что с тобой что-то не так!
— М… Морти! Я думаю, хватит. Вы-эээ-ходи!
На самом деле, ракушек было еще недостаточно, просто Рик больше не мог выносить эту пытку.
— Побудь здесь, пёс, а я, эээ… пойду отолью.
Кивнув, Морти сел на песок, положив рядом торбу с раковинами, вытянул ноги и закрыл глаза, подставляя лицо солнцу.
Пляж со всех сторон окружали густые джунгли — и, отойдя подальше от берега, Рик от души ударил самого себя по лицу.
В глазах даже заплясали звездочки, но так ему было и надо — заслужил.
В шестьдесят с лишним лет было бы неплохо уметь себя контролировать. Не говоря уже о том, чтобы не представлять во все красках, как…
Вылив на ладонь немного содержимого фляжки, Рик быстро умылся — и плевать, что он теперь вонял, как с перепоя, это хоть немного привело его в чувство.
Надо было немедленно собраться.
Лететь домой, как ни в чем ни бывало.
И пусть Морти все равно будет рядом, на расстоянии вытянутой руки, в замкнутом пространстве, и пахнуть от него будет морем и свежестью, и будет такое сильное желание окунуться в этот запах с головой — плевать.
Он выдержит. Выдерживал и не такое!
Обратно возвращался Рик с нарочито непринужденным видом, насвистывая и засунув руки в карманы.
— Эй, Морти…
Но Морти не было.
Влажное пятно на песке там, где он сидел, и мешок с устрицами рядом были, а сам парень куда-то ушел.
— Эй, Морти! — сложив ладони рупором у губ, крикнул Санчез. — Мы л-эээ-тим домой!
Ответом был только шум прибоя.
— С-слушай, пидор, я дважды повторять не буду! А ну, быстро иди сюда!
В небе пронзительно завопила местная чайка — зеленая, полтора метра в длину.
Рик нервно засмеялся, оглядываясь по сторонам.
— Ха-ха, уржаться можно, у тебя чувство юмора, прямо как у твоего папаши! Где ты, говнюк? Я т-эээ-бе зад надеру, если сейчас же не выйдешь! Не, оставлю тебя здесь, а сам полечу в “Блитц энд Читс”! И ебись здесь, как хочешь, слышал, Морти?! Морти?..
И тут он заметил на песке странные следы — как будто от ножек стула, такие же глубокие, маленькие и круглые, их было много, очень много, словно их оставила неведомая тварь с десятком ног, и тянулись эти дыры чуть ли не по всему побережью…
— Морти!!!
====== Часть 5 ======
Когда кажется, что все идет хорошо, в дело обязательно вступает закон подлости.
Морти так радовался безопасному приключению, что, наверное, мог бы собирать этих устриц хоть каждый день, но…
Странное шуршание и треск деревьев заставили его выйти из состояния беспечной расслабленности, но уже через несколько секунд, когда все вдруг затихло, Морти выдохнул.
Подумав, что это Рик опять, в который раз, решил разыграть его, юноша ну совсем не был готов к тому, что случилось после.
На берег, быстро перебирая необычно тонкими для такого массивного тела длинными ногами, вышло… черт знает что.
Тело этого существа было похоже на паучье, только покрытое блестящим черным мехом, у него была необычайно длинная шея, голая и сизая, будто у ощипанной индюшки, и где-то наверху болталась крошечная гипсово-белая голова, почти как у человека — редкие темные волосы на деформированном затылке, нос картошкой, толстый широкий рот с двумя постоянно двигающимися жвалами в уголках…
Глаз у твари было три, и все они смотрели на Морти — но в них не было жизни. Один только неутолимый голод.
— Рик…
Он хотел закричать — но в горле будто застыл ком, и получился лишь шепот.
Тварь ударила по песку рядом с ним — лапа у нее была заострена на конце.
На мертвенном лице появилась усмешка, и изо рта потекли слюни.
Раздался оглушительный плевок, и не успел Морти даже понять, что случилось, как омерзительно пахнущая масса влетела в него на полной скорости, забив глаза и нос, и, пытаясь счистить ее с лица, он лишь застрял в этой гадости еще и руками.
Мир вокруг был закрыт плотной пеленой, и Морти не видел, куда бежит.
Споткнувшись, он растянулся на песке, и что-то подняло его в воздух за ногу.
Последним, что Морти услышал перед тем, как потерять сознание, был пронзительный скрипучий смех.
Очнулся он от звука капель, ударяющихся о камни.
Морти уже мог дышать свободно, но… почему-то не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.
Оказалось, что он весь, с головы до ног, был покрыт той дрянью, похожей по виду на использованную жвачку, а по твердости на застывший цемент, и висел он в пещере, прилепленный к ее стене, и рядом… рядом были его товарищи по несчастью, только уже мертвые.
Одни давно превратились в скелеты, вокруг других, недоеденных, летали мушки. Все эти незнакомые звери стали добычей чудовища, и он — следующий!
Морти ёрзал в своем коконе, пытаясь высвободиться, но все было бесполезно.
— Господи, — прошептал он, и слезы градом скатились по его щекам на землю. — Господи, спаси…
— А ты никого не забыл, хуйло малолетнее?!
Голос Рика эхом отдался от стен пещеры, и пусть Морти был рад видеть его, как никогда, шуршание и вздохи, раздавшиеся сразу вслед за этим, внушали некоторые опасения.
— Р-рик, я думаю, т-тебе надо было быть ти…ше. Ох, ёб твою мать…
Вытянув свою шею, чудовище смотрело на них, высунувшись из-за угла.
— Чего… надо? — прохрипело оно, снова истекая слюной. — Мой… ужин… завтра… ужин…
— Упс!
Рик ловко увернулся, и солидный плевок “цемента” пролетел мимо него, упав на пол бесформенной массой.
— Да я по пьяни в грюмфлюмитов с двадцати метров лучше попадаю, ты… ай, блядь!!!
Несколько фиолетовых шипов, каждый в длину сантиметров по десять, не меньше, вонзились Рику прямо в бедро.
— Рик!!!
— Не визжи, пёс, только тебя еще не хватало… Не отвл-эээ-кай…
Ученый резко побледнел.
По его штанине стекала кровь.
Но при всем этом он ухмылялся.
Тварь занесла вверх лапу, готовясь пронзить Рика насквозь — и именно в этот момент он, выхватив бластер из-за пазухи, выстрелил.
Всего один раз.
Этого хватило, чтобы голова монстра, подлетев в воздух на пару секунд, упала и покатилась по земле, точно гнилая тыква.
— Тьфу, — сильно хромая, Рик подошел к кокону Морти и снова прицелился. — Я думал, будет труднее!
Застывшая гадость никак не желала поддаваться.
— Может, ты с-сначала… перевяжешься?
Рик никак не ответил на это предложение, продолжая долбить по кокону камнем, и по его скулам ходили желваки — он сжимал зубы, чтобы не издавать ни звука.
Оказалось достаточно отколоть всего один маленький кусочек, чтобы все остальное поддалось — и вот, Морти уже смог пошевелить затекшими конечностями. А Рик — с чувством выполненного долга упасть на спину.