— О чем он может проболтаться? О том, что видел иностранцев на полях своего колхоза? Или пришельцев? Здесь за такое могут и в дурдом отправить, — успокоил я ее. — Самое многое — с женой поделится и вместе решат хранить эту тайну, чтобы не пугать народ. Айрис, а ты не спросила у него, как далеко до города?
— Конечно, спросила. До трассы пять километров, а до города сто двадцать.
— Сто двадцать? Вот это мы промахнулись, — удивился я.
— По космическим меркам ерунда, — успокоил меня Трой. — В пределах погрешности.
До трассы мы дошли пешком. А там поймали едущую в город «буханку» с двумя рыбаками. Непередаваемое амбре из запаха рыбы и тяжелого перегара оставило у моих друзей неизгладимое первое впечатление о земном транспорте. Выбрались мы из него с огромным облегчением у указателя моей деревни.
— Воняло, — произнес вслед машине Апанасий.
— Это был запах свободы и романтики в представлении взрослого мужчины, — пояснил я.
— Наверное, я еще не дорос до этого понятия, — произнес Трой.
Мы прошли через лесополосу, отделяющую деревню от трассы. На улице вечерело. К деревне в облаке пыли подгоняли стадо. Над всей округой стояло непрерывное мычание и редкие щелкающие удары пастушьего кнута, удерживающего строй стада.
— Кто это? — вылупив глаза на коров, спросил Апанасий.
— Коровы. Крупный рогатый скот, — ответил я. — Источник молока и мяса.
— Они такие… большие? — удивился он. — Я думал, домашние животные размером с собаку.
Как раз мимо нас пробежала пастушья овчарка, завернув в стадо норовистую первотелку, пытающуюся сбежать с чужим быком. Наши друзья из космоса смотрели на происходящее, привычное для меня действо, с видом верующих, узревших библейское чудо. Вслед за овчаркой проскакал на лошади пастух, обдав нас запахом конского пота. Он коротко кивнул, узнав меня. Я махнул ему рукой.
Апанасий стоял, бледный, как смерть.
— Что с тобой? — испугался я за его состояние.
— Когда он побежал на меня, я подумал всё, конец, растопчет и съест.
Я рассмеялся во весь голос.
— Это же лошадь, она ест только траву, как и коровы.
— А выглядит так, как будто питается Апанасиями на ужин, — поддержал товарища Трой. — Неслабое такое получилось знакомство с твоей станцией.
— Деревней, — поправил я. — Но станция у нас тоже есть. Если родители приветят нас, завтра оттуда поедем в город. Ну, надо идти к ним. — Я почувствовал волнение, предполагая, что мое исчезновение могло сильно напугать их.
Мы прошли задами, мимо навозных куч и сложенного в большие ометы свежего сена. Я знал, что мои родители теперь не дома, а в сарае. Мать собирается доить коров, а отец подсыпает им в ясли дробленку. Я оказался прав. Отец стоял у деревянного забора, отгонял от себя мух и смотрел, как мать доит корову на летней карде. Он бросил в нашу сторону короткий взгляд, отвернулся, а потом, видимо осознав, что в толпе есть я, повернулся снова.
— Гордей. Мать, смотри, твой сынок-раздолбай приехал, — произнес он негромко, но я понял, что он сказал по губам.
Мать поднялась и посмотрела на меня.
— Ребята, вы подождите здесь, а ты, Айрис, идем со мной, типа знакомиться, — я взял ее за руку.
Айрис выдохнула и пошла.
— Привет, родители, — стараясь выглядеть так, будто ничего не произошло, поздоровался я. — Папа, мама, — указал я Айрис на своих родителей. — А это моя девушка, про которую я вам рассказывал. Ее зовут Айрис.
Моя мама разволновалась, а отец, напротив, смотрел и не шевелился, будто окаменел.
— Очень приятно, — произнесла Айрис и протянула отцу руку.
Тот, конечно, не знал, что делать с руками подруг сына, просто потряс ее за пальчики.
— Коль, ну что ты стоишь, проводи их в дом, я сейчас управлюсь и приду, — мать принялась тереть руки о видавший виды передник.
— Мам, пап, с нами друзья, — я кивнул в сторону компании. — Можно им тоже.
— Конечно, сынок, зови, — инициативу знакомства взяла в свои руки мать, как я и думал.
Отец, менее коммуникативный, стоял и смотрел на нас. Я махнул нашей компании, вокруг которой стали собираться соседские куры, чтобы они подходили. А когда дошло дело до знакомства, я вспомнил, что у них странные для нашего уха имена и они ни черта не говорят по-русски.
— Они канадцы, — соврал я. — По-нашему ни бум-бум.
— Только по-канадски, — удивилась мать.
— Нет такого языка, — буркнул отец. — Какого они тут забыли?
— Пап, это наши друзья. Попытайся хотя бы выглядеть дружелюбнее. Запоминайте, это Трой, это его девушка Киана. Это Апанасий и его подруга Камила, — названные мною друзья по очереди протягивали отцу руку. Тот пожимал каждую.
— Апанасий? — переспросил он.
— Да, а что, распространенное в Канаде имя.
— Ясно. Значит, так, иностранцы, тубзик у нас на улице, вот он, дверь держится рукой. Туалетной бумагой пользуйтесь, только убедившись, что на ней не сидят осы или пауки. Переводи, сынок.
— Не буду, пап. Сами разберутся. Проводи нас в дом. Мы уже много часов ничего не ели.
— Коль, ты слышал, ребята голодные, — поторопила мать отца. — Идите, а я вам сейчас парного молока принесу, а потом сепарировать поставлю и сливок к чаю.
— Ладно, мам, — я приобнял ее, пахнущую парным молоком.
Мы прошли во двор через сарай. Нам пришлось пригибаться, чтобы не расшибить головы о низкие дверные проемы. В сарае стояла духота и шум от жужжащих мух, которые мгновенно напали на нас, целясь в рот и глаза.
— Гордей, я такое себе даже представить не мог, — поделился Трой. — Это так необычно. Столько животных.
— Что он там лопочет? — поинтересовался отец.
— Удивляется, какое большое у вас хозяйство.
— Скажи ему, что есть еще гуси, но они на пруду.
Я рассказал Трою про гусей, но он понятия не имел, что это за птица. Отец провел нас в беседку.
— Дома жарко, — объяснил он. — Лучше здесь. Гордей, иди дров в поленнице набери и печь растопи. А я пойду из холодильника кастрюлю щей принесу.
— Хорошо, пап, сейчас разожгу. Можно у тебя кое-что спросить?
— Спрашивай.
— У тебя алкоголь есть?
— Нет, мать ругается.
— Не мог бы ты принести хотя бы бутылку самогона или водки. Очень надо.
— Что, буржуи с похмелья болеют?
— Да.
— Ладно. Раз такое дело, мать одобрит. Пойду пару бутылок у соседки займу.
Он ушел. Айрис пошла со мной к поленнице.
— Они милые, особенно мама. Это точно не моя Вестлина, — произнесла она. — Я тоже хочу научиться доить коров.
— Спасибо, ну, если не случится непредвиденного, я бы пожил с тобой здесь. Вдруг, тебе требуются экологически чистые деревенские продукты.
— Ничего с нами больше не случится. Хочу жить просто.
— В деревне с этим проблем нет.
Мы собрались в беседке, когда на деревню опустилась ночь. Пришлось включить освещение под крышей. Вокруг нас, за пределами света, мир наполнился пением сверчков. У лампочки порхали бабочки и мошкара. Из темноты поддувало прохладой, а за столом было так тепло и уютно, что казалось наступил миг счастья, пугливый и недолгий.
Глава 3
Кроватей в доме на всех не хватило. Отец бросил старый матрац на пол в зале.
— Если валетом, то вчетвером уляжетесь. У нас матерью на свадьбе столько гостей было, что я спал на улице под яблоней с армейским другом. А вашим друзьям, которые столько самогона выжрали, сейчас все равно на чем спать.
Отец вообще не отличался гостеприимством, считая, что любые манеры, следствие фальшивой сущности натуры. Любой гость, в его представлении, должен был чувствовать себя как дома, но не забывать, что в гостях, и обходится тем, что предложат хозяева. Я кивнул Трою и Киане.
— Сегодня у нас с вами будет уникальный опыт совместного сна. Апанасий с Камилой лягут в гостиной на диване. Сами понимаете, наш здоровяк кратен двум и портит все знаменатели.