— Джерри?
— Джерри! — бросил он в ярости. — У вас их несколько?
— Но он же дал мне неделю! — выпалила Беатрис, слишком поздно сообразив, какой эффект ее слова произведут на Ральфа.
Он содрогнулся так, словно его обдали зловонной грязью.
— Так это правда?
Беатрис упала в кресло и закрыла лицо ладонями.
— Правда? — хрипло повторил Ральф.
— Правда состоит в том, что я не гувернантка, — сказала Беатрис, не отнимая рук от лица.
— И ваше имя не Тереза Беатрис Обри?
— Нет.
Ральф, резко двинувшись, обошел свой рабочий стол и сел в кресло, как будто желая создать между ними возможно большую преграду.
— Не соизволите ли объяснить, где все это время находилась подлинная Тереза Обри?
— Она поехала в Майами со своим женихом, — устало промолвила Беатрис. — Но в этом нет ее вины. Я уговорила ее… Только я… моя идея…
— Охотно верю, — презрительно усмехнулся Ральф. — А обольстить меня — тоже ваша идея?
— Нет.
— Значит, вы лишь следовали приказам?
— Нет! — вскрикнула она в ужасе от сознания того, что все рушится безвозвратно. — Это вовсе не так.
— Разве? Тогда почему Джерри Куин настолько осведомлен о прогрессе наших отношений? Кажется, он знает о нас все.
Беатрис в отчаянии сжалась в какой-то трепещущий комок, словно хотела спрятаться от града беспощадных ударов, которыми яростно осыпал ее Ральф.
— Когда я послал этого борова вместе с его предложением к черту, он разговорился… Вы информировали его о каждом нашем шаге здесь.
Беатрис печально покачала головой.
— Это неправда.
— Да что вы? И Куин не знал, что вы спите со мной? И ему никто не говорил, что я готов на все, лишь бы удержать вас?
Неудержимые слезы, вызванные безысходным отчаянием, хлынули по щекам Беатрис.
— Я только позволила ему так думать, — попробовала объяснить она. — Я не хотела больше участвовать в его авантюре, но боялась, что он сам выйдет на тебя.
— Разве не проще было бы сказать мне правду?
— Я собиралась признаться, — выговорила она, все еще борясь со слезами. — Пыталась ночью… Но не хотела все испортить.
— О да! — прорычал Ральф. — Учуяли, что не добиться продажи Кроуфорда? Гораздо лучше держать меня во мраке неведения и продолжать лгать! Куин сказал, что вы отчаянно хотите заключить эту сделку, чтобы укрепиться в его компании, что вы из тех девушек, которые готовы на все, чтобы добиться желаемого, и, похоже, он прав. — Ральф положил руки на стол и смотрел на них, словно желая убедиться, что они не дрожат. — Вы позволили мне влюбиться в вас, — голос его стал спокойнее, но пробирал Беатрис до костей, — и внушили, что любите меня. Боже, что касается лжи, Абигайль по сравнению с вами сущий младенец!
— Я люблю тебя! — Она чувствовала, что теряет последние силы. — Ты… вы знаете, что это правда.
— Нет, не знаю! — заорал Ральф и с такой силой ударил по столу, что Беатрис вздрогнула.
Сорвавшись со своего места, он шагнул к ней и медленно склонился к ее лицу. Беатрис в ужасе вжалась в кресло.
— В том-то и дело, мисс! Я уже ничего не знаю. Даже не знаю, как ваше настоящее имя! Я запутался в вашей лжи! Ложь… сплошная ложь, по поводу и без повода! С меня хватит! Хоть это можно понять?
— Пожалуйста, Ральф… Выслушайте меня.
— Нет, — сказал он, сверхъестественным усилием сдерживая бешеный гнев, выпрямился и, брезгливо покоробившись, отошел. — Я достаточно наслушался ваших баек. И хочу, чтобы вы исчезли отсюда, прежде чем вернутся Сара и дети. Они еще так наивны, что, надеюсь, вы не вынудите меня объяснять им, как вы использовали всех нас в своих честолюбивых целях. Я скажу им, что звонили из агентства по поводу срочной работы, — продолжал Ральф, не скрывая убийственного сарказма, — и вы, будучи преданной своему делу профессиональной гувернанткой, безотлагательно выехали по вызову. Или это слишком примитивная легенда для человека с вашей фантазией?
— Вы хотите, чтобы я уехала? — медленно и недоверчиво спросила Беатрис.
Даже в этом адском кошмаре у нее теплился призрак надежды.
— У вас есть полчаса на сборы, — жестко сказал Ральф, — потом я отвезу вас на автобусную остановку. Я не желаю вас больше видеть.
— Вот как?
Не в состоянии больше выносить боль, Беатрис дала выход своим смятенным чувствам.
— Один звонок какого-то Джерри, и вы готовы безоговорочно поверить ему?
— Сами признали, что все его слова — правда.
— Но вы даже не дали мне возможности объясниться! Неужели все, что мы пережили, ничего не значит для вас? Рождество… прошлая ночь…