***
Между сознательным и бессознательным, на границе двух миров. Ожидание.
Сначала вокруг царила одна тьма, мешая понять, где она, как здесь очутилась, и кто ее окружает. Неясные тени, звуки, ощущение, будто кто-то прикасается. Сначала ей казалось, что это безопасно, или она сумела убедить себя в этом. Но потом мгла стала рассеиваться, и она узрела... мрачную обитель без окон и дверей... и ИХ...
Перманентное, неподдающееся контролю чувство страха застилало глаза, заставляя вздрагивать от каждого шороха, не говоря уже о виде чудовищ и звуках, издаваемых ими: лязганья тяжелых когтей по каменному настилу пола, злобного рычания, воя, а также острых запахов разноцветных миазмов, исходящих от их огромных туш. Хоть они по большей части и не трогали ее, все равно ощущение, что они тут хозяева, а она их комнатная зверушка или, того хуже, отсроченная трапеза, никогда не оставляло ее. Проходило время, мысль о том, чтоб сбежать, стала покидать ее (с ростом неудачных попыток). Когда она слышала чье-то приближение, быстро забивалась в темный угол и ждала, когда хищная тварь уберется восвояси, оставив ее в покое. Когда ее находили, то начинали психологически изматывающую игру: подталкивали поднос с едой или странных тряпичных миниатюрных чудищ на расстояние вытянутой руки и, обождав, когда она потянется за ними, слегка отодвигали назад, пытаясь выманить ее на открытое пространство. Ага, чтоб схватить мышку у мышеловки, растерзать и съесть. Они думали, что она совсем глупая? Игра всегда кончалась тем, что она забивалась обратно в темный угол, дожидалась, когда тварь уйдет и только потом быстро тащила поднос к себе, жадно поглощая пищу и перепрятываясь. Со временем пришло понимание: да, они жуткие, но есть ее не собираются, по крайней мере, пока. Но места для сна она старалась выбирать так, чтоб ее не нашли, спала помалу. Эта реальность была пугающей, но те кошмары, что приходили во снах, заставляли ее просыпаться в холодном поту, с бешено колотящимся сердцем. Она не помнила снов. Если честно, она мало что помнила. Разве, что ела вчера перед сном и кто, вальяжно махая хвостом и порыкивая, протопал в метре от ее убежища, едва не смахнув его с массивных толстых ножек... Сегодня она чертовски просчиталась, выбрав для послеобеденного сна продолговатую, пахнувшую кедром и пряным сандалом крепкую нишу. Проснувшись в состоянии дикого ужаса, она резко села, едва не стукнувшись головой о нишу, резко отпрянула, едва не обжегшись об огненные всполохи, танцующие на рыжевато-красной шерсти. Черт! С другой стороны, торчали лапы в черную крапинку. Проклятье, она в ловушке!
-Пойми, прошло две недели, а у нее это не проходит. Она шугается нас, будто не узнает, кричит во снах и вообще очень похоже, что от пережитого она умом тронулась...
-Замолчи! - злобный рык разнёсся по большой зале, за ним последовал оглушающий звук от удара когтистой лапы по нише. Огненные всполохи отщепились от шерсти хозяина и рассеялись, уносимые волной источаемой им злобы. Она едва не зашипела от боли, почувствовав их легкое касание к обнаженному плечу. - Не смей говорить такие вещи о моей... - пауза, повисшая в воздухе, заставила ее затаить дыхание. - проклятье, не шевелись и не заглядывай под стол - сердитое урчание разлилось по зале - блИАть! Сколько раз я должен напоминать, чтоб ты проверял место, куда мы садимся!?!
-Она под столом? - В ответном скуляже явно слышалось расстройство. - Черт, я думал, что она все еще прячется под ширмой в спальне Селены. Давай просто встанем и...
-Прищеми свой зад! - От оглушительного рокота затрясло и пол, и стены. Пятнашка так и застыл, приподняв массивную лапу. С другой стороны ниши послышались легкие шаги, к ним кто-то приближался. Это была большая киса цвета топленого молока. Едва взглянув на застывших тварей, она шустро пробралась под нишу, подлезла к ней, обвила своим стройным сильным телом вокруг, живым щитом оградив ее от невольных прикосновений чудищ. Чудо господне, эта отважная котяшка не боялась никого...
-Папа, дядя Кеша, ловите скорее Кишлэй! - в поле ее зрения появились черные мощные лапы, от гигантских прыжков зверя зазвенела посуда, стоящая на нише, - она сюда забежала? - лапы понеслись в ее сторону, и белая занавесь стала подыматься...
-Селя, нет! - суровое рычание, словно команда "фу", и занавесь вернулась на место.
Эта была самой настырной из всех тварей в своем стремлении добраться до неё.
-Мамка тама? - урчание смешивалось с сопением огромной черной чудищи, от которой исходил едкий дым. - И Кишлэй тоже тама? Я тоже хачу к ним! Дядя Кеша, пусти!!!
-Договорим на улице, - нечто с громким стуком сдвинулось и "Огонек" встал. - Ром?
Когда они вышли, она с облегчением вздохнула и посмотрела на кису: ведь эта нормальная. Не обжигает, не светится и НЕ РАЗГОВАРИВАЕТ!!! Что с этими не так?
Перелезла через мощное бедро и быстро потрусила в смежную залу, где находился чулан. Залезла за ящики и
примостилась на самодельной лежанке из обрезов ткани. Уф, на сей раз пронесло! Глубоко вздохнув, она устроилась поудобнее и закрыла глаза, со страхом готовясь ко сну. Если в этом миру она играла роль домашней зверушки при страшенных монстрах, то на той стороне все было с точностью до наоборот...
***
-Прошу... - в глазах истерзанной жертвы угасала последняя надежда. Грань, когда мольба о пощаде перетекает в прошение о скорейшем избавлении, была пройдена. Она жадно всматривалась в тускнеющий взор, наслаждаясь моментом "поражения".
-Чего ты с ним вошкаешься, просто добей и пойдем! - мужчина приблизился к ним совершенно бесшумно. - Мы сильно нашумели, надо уходить, пока свидетелей нет.
-Ты не поймешь, - одно резкое движение, ребра проломились и ее ладонь легла на лихорадочно бьющееся сердце. Пальцы сжались и тело умирающего забилось в конвульсиях. Еще пара секунд агонии и муки кончились. Мужчина обмяк на ее руке и упал, когда она выдернула ладонь с недвижимым сердцем, понюхала и отбросила, побрезговав съесть его. - Сиско, я разве не требовала от тебя, чтобы ты не подходил ближе, когда я питаюсь? - отойдя от стены и лежащего рядом тела в луже крови, она начала медленно приближаться к нему, пока не встала вплотную. - Был разговор?
-Да, но ты слишком долго возилась с... - он втянул носом воздух, когда ее ледяная ладонь легла ему на шею, а острые хищные когти больно впились в кожу, сдавливая и норовя проткнуть сонную артерию. Зрачки расширились, и он не сделал попытки продолжить свои нелепые оправдания. Когда она была на охоте... хотя в последнее время, почти всегда... спровоцировать ее на бездумную жестокость особых усилий не требовало. Хватало одного "неправильного" взгляда, чтоб раздраконить ее, переведя напряженную ситуацию во взрывную. Она была терпима только к мальчику и то, потому что он научился вести себя "тише воды, ниже травы". Будто его и не было. - Я понял.
-Ты всегда говоришь, что понимаешь, но, когда доходит до дела, ведешь себя так, будто разговора не было и ты тут имеешь хоть какой-то вес. Мне тебе шею разок свернуть и снять с тебя шкуру, чтобы ты наконец понял, кто тут кому указания раздает?
-Не надо. Я запомню с этого раза. - хрипло ответил мужчина, прожигая ее горящим взором, багряных после питания глаз. - Лукреция, прошу, давай уйдем отсюда...
-Ты себе не представляешь, как сильно я хочу быть пойманной. Все это уже давно не доставляет мне радости. В аду, который с нетерпением ждет меня, я хотя бы согреюсь.
-Мамочки... - в темный переулок забрела молоденькая побирушка, грязная от жизни на улице и тощая от бесконечных скитаний. Круглыми от ужаса глазами, она таращилась на тело, "отдыхающее" в остывающей лужи крови, потом перевела глаза на парочку, чья дорогая одежда была забрызгана кровью, и остановилась на миловидном лице сеньориты. Контакт глаз и бродяжка начала, задыхаясь, отступать. - Прошу вас...