— Куда ты меня тащишь? — поджала губы, увидев в каком состоянии мелкие, радужные цветочки. Возможно они ещё обретут новую жизнь в руках дворника, но на большее, рассчитывать не было смысла. — Отпусти немедленно, ты перегибаешь уже!
— Отвезу домой.
— Я сама могу доехать, когда захочу. – остервенело начала вырывать руку из захвата, больно выкручивая пальцы, но освободиться не получалось.
— Сама. Но в моей машине! Или ты уже вызвонила своего уебка? Думаешь сможешь гулять с ним у меня под носом?
Марк обернулся через плечо и кинул яростный взгляд на меня. Горячее дыхание обожгла лицо и я отпрянула назад, на сколько это позволили наши сцепленные руки.
— Ты сошел с ума! Какой машине? У меня еще несколько пар, я не собираюсь ехать домой сейчас!
Моим словам он не придал ни малейшего значения. По его напряжённым плечам, я поняла, что он не собирается менять свои планы и на пары он меня точно не отпустит.
Черт. Я взрослая девушка! Почему вообще должна отпрашиваться у него? Ощущение, что мой характер сейчас пытаются надломить, обрушилось словно ушат ледяной воды.
Почему он меня не слушает?
Мы прошли ещё один лестничный пролёт, в котором к нам ещё пытались подходить друзья парня, но одного брошенного взгляда было достаточно, чтобы понять, Марк не в духе, а значит – быть беде.
Первая пара только началась, коридоры были пусты, так что мы без проблем оказались на первом этаже.
Марк расцепил наши руки, но только для того, чтобы упереться по обе стороны турникета и перепрыгнуть через железные ставни. Во время пар они были заблокированы и пройти можно было, только заранее договорившись с преподавателем.
А мы ни с кем не договаривались.
Ему за это ничего не будет, а мне не хочется краснеть перед ректором, который с большой вероятностью, будет сидеть в компании моих родителей.
Марк потянулся ко мне, чтобы так же легко приподнять через ограду и мрачно нахмурился, когда я сделала шаг назад.
Карие глаза пронзают насквозь. Я развернулась в противоположную сторону и только на инстинктах смогла ускользнуть в бок, но Марк уже позади и следующим движением припечатывает к себе. Секундный полёт и я повисла вниз головой на уровне его… спины.
— Маров? Ты чего здесь расхаживаешь? Лекция в самом разгаре. Меня снова из-за тебя выдернули с совещания.
Я испуганно выглянула из-за Марка и тут же поежилась. Напротив парня застыл невысокий лысеющий мужчина, в дорогом костюме. Марк возвышался над ним на две головы, но мужчину это ни грамма не смущало, наоборот, недовольство от того, что замечание не возымело должного эффекта на Марова, и, парень тут же не бросился в кабинет, на своё место за смежной партой, только сильнее выводили из себя нашего ректора.
— Что вы здесь устроили? Забыли где находитесь? Так я напомню, это не притон и я не позволю в своём учебном заведении устраивать разборки! – Сквозь нахмуренные брови, Анатолий Георгиевич, выразительно осмотрел мою, обтянутую юбкой, попу и проскрипел сквозь зубы:
— В мой кабинет, Маров!
Марк нехотя опустил меня на пол и касаясь кончиками пальцев зафиксировал мое лицо перед собой.
— Не смей. Без меня. Уходить. – каждое его слово подавляло меня, вынуждало уступить его силе и согласиться.
Я облизнула пересохшие губы и не разрушая зрительный контакт, прошептала:
— Иди. У тебя будут проблемы.
Я не дала согласие, перевела тему.
Идиотка.
Уже поднимаясь на свой этаж, я поняла, что не хочу туда идти.
Щеки горели, рубашка неприятно липла у телу, а внутри засело пульсирующее чувство тревоги, которое засело в желудке, сводя внутренности в узел.
Спустила в столовую, проигнорировала наш столик у широкого окна, за которым мы обычно сидели большой компанией Марка и пошла в дальний, неприметный угол.
Горячая кружка кофе обжигала ледяные руки. Большие глотки не согревали, продрогшие мышцы. Тело была мелкая дрожь и виной всему вовсе не низкая температура в аудиториях. Нет. Я сама! Моя беспомощность. Боже, на что я объекта Кира.
В отчаянии прикрыла лицо руками, скрываясь от внешнего мира за плотно сжатыми ладонями.
Я впервые не знала как мне поступить. Я знакома с Марком много лет и то, кем он стал в итоге, меня не на шутку пугало. Бесчеловечные поступки. Безнаказанность. Уверенность, что все должны ему подчиняться. И никакой верности. Гремучая смесь для того, кто был для меня подобен воздуху.
Черт, мой мозг отказывался понимать мотивы его поступков, ведь ничто не могло их оправдать, кроме самого Марка.
Чем больше я тяну, тем больше недосказанности. Я не вправе морочить ему голову, подвергая риску окружающих меня людей. Мне нужно с ним поговорить, высказать, что наши отношения больше невозможны и ничто более, этого не изменит.