Отлично. Ворон даёт мне уйти. Хоть кто-то держит обещания. Но так ли он категоричен и к другой стороне своих угроз? Неужели он правда устроит Марку адскую жизнь, а заодно и на мне после отыграется?
Он дал понять, с кем я имею дело и что будет за непослушание, и ему вовсе не нужно бегать за мной, доказывая свои намерения.
Я уже напугана. Ежась на ветру, в одной тонкой футболке, я старалась убедить себя, что Ворон и Маров разберутся без меня. Как дети, устроили дележку, а меня выставили разменной монетой.
В груди зарождался гнев. И так же быстро погас , от вида, знакомых неоновых фар.
Внутренний голос ликовал. Он приехал! Он здесь, чтобы увести меня отсюда туда, где я больше не услышу грязных намёков, не буду обтекать от ужасных перспектив на своё тело. Я еду домой.
Мне хотелось броситься ему на шею, прижать к себе и тихонько нашептывать обо всем том, что со мной произошло, ощущая его руку в моих волосах и горячее дыхание на макушке.
И я уже двигалась к нему, как он в пару широких шагов, разделил пространство между нами. Схватил за предплечье, а после, как дикарь, наглым образом, перекинул через плечо и завалил на заднее сиденье своей машины, после чего обошёл её и сел за руль.
Да, оказывается Ярик ещё долго передо мной расшаркивался, уговаривая сесть в машину. Марк точно не привык церемониться.
В автомобиле тепло, и оно необъяснимым образом расползается по моей душе. На губах появилась счастливая улыбка и я жмурилась от знакомых запахов его одеколона вперемешку с цитрусовыми нотами освежителя.
Мы едем молча. Я протянула руку, чтобы положить на его плечо, привлечь его внимание и сказать спасибо. За все. За то, что всегда был рядом и не смотря на риски, он здесь со мной, на пороге своего врага, бросает ему вызов, забирая по сути уже чужую для него девушку.
Я ценила его поступок, но что-то во мне нашептывало быть ближе. Он не услышит, если не почувствует меня, а я должна сказать, как признательна ему.
Пальчики пробежались по его плечу, двигаясь ближе к вороту рубашки, норовя прикоснуться к обнажённой коже. Я подсела ближе. Хотелось положить голову ему на плечо, как я делала это в старые времена и вместе наблюдать за длинной дорогой, обрамляющую с двух сторон яркими катафотами.
Я зашипела от негодования, когда мою руку обжог удар раскрытой ладонью.
Он зол. Челюсть плотно сжата, на скулах ходят желваки. И самое жуткое: он молчит.
Не естественное состояние для агрессивного Марка, выплескивающего весь гнев одномоментно, заставляя горько пожалеть того, кто перешёл ему дорогу.
Но сегодня, тишина резала воздух на плотные куски, заставляя тоненькие волоски на моей коже подняться. Одежда причинила дискомфорт, больно врезаясь в напряжённую плоть. В другой день, я бы оставила парня с его мыслями, дала бы время прийти в себя, прежде чем лезть под горячую руку, но здесь и сейчас, хотелось иного. Я ещё не до конца понимала, чего именно. Но от его злости, мое сердце натиралось о ребра, как о наждачку и хотелось избавиться от этой боли, заглушив его злость и убедить себя, что между нами, теперь все будет как раньше. До измены, до предательства. Только он и я.
Я обхватила его тело со спины, в успокаивающем жесте , только кого я хотела этим успокоить не ясно, потому что движения рук были дёрганными и чересчур напряжёнными, для человека, желающего не переступить грань дозволенного.
Я таким, не видела его ни разу. Я никогда не была по ту сторону его дикого характера и до одури боялась оказаться на месте обиженных им девушек.
— Марк, прости… - парень на мои слова крепче сжал руль и открыл окно, глубоко вдыхая морозный воздух.
Здорово, он игнорит меня. Но не успела я расстроиться ещё более, как…
Неожиданно, Марк откинулся назад, разворачивая корпус в пол оборота, просунул руку под меня, обхватив за талию и одним движением, опрокинул меня вперёд, с заднего сидения, отчего я распласталась на его коленях, утыкаясь носом в ремень его брюк.
Приземление не было мягким, подбородком я убиралась в нечто горячее и твёрдое. Может у него так сильно прокачены мышцы ног, и сейчас передо мной именно они?
Нужно ли мне проверить, что это? Провести ладонью по вымирающей твёрдости, узнать права ли я в своих рассуждениях или стоит подняться и начать возмущаться.
Я обычно так и делала, когда наше баловство с Марком перетекало из игровой борьбы в нечто интимное, но вместо однозначной реакции, я лежала на его коленях и млела.