Алина, ВСТАВАЙ. ЖИВО!
Когда я собрала своё тело из жидкого состояния и наконец нашла в себе силы поднять голову, рука Марка больно ударила меня по попе.
Двумя пальцами он забрался под линию резинки и просунул руку прямо туда. ТУДА, где он не должен меня касаться. Никто не должен.
Я правда, хотела оттолкнуть его руку, обхватила её с двух сторон пальчиками и что есть силы, потянула вниз, чувствуя сопротивление с его стороны.
Он ходил по краю, обводил мои губы, растирая влагу по ним, чтобы после, приблизиться к…
— О Боже. - громкий стон разнесся по автомобилю.
Я так сильно сопротивлялась Марку, что в какой то момент, потерялась от ощущений его пальцев на моем комочке нервов, отчего расслабила хватку, тем самым с двойной силой насадилась на его два, невероятно громоздких пальца, до самого основания кулака.
— Ты блядь вся мокрая, сука. Насквозь. – каждое слово он выдавливал из себя сквозь зубы, причиняя боль своими движениями внутри меня.
Одной рукой, что сжимала руль, он вывернул на брусчатку, и почти сразу нажал на тормоз. Он выбрался наружу и взяв меня подмышки, вытянул с водительского сидения вслед за собой.
С Киром мы ехали намного дольше, а значит, что мы сейчас даже не в черте города. Куда он черт возьми меня привёз?
Позади трасса, я перебираю ногами вслед за Марком с расстёгнутой ширинкой, в сторону небольшого домика с надписью: « Гостиница у Геворга» . Обшарпанное здание снаружи выглядит куда презентабельнее чем внутри. Я не брезглива, но подобные забегаловке обходила десятой дорогой. И судя по всему не только я, парковка возле хостела была пуста.
На ресепшене, если деревянный прилавок можно так назвать, стоит вульгарно накрашенная девушка, явно застрявшая в Советском Союзе и призывно улыбается зубами, которых коснулся желтоватый, ребристый налёт.
— Голубкам не терпится уединиться? У меня есть подходящий номер. – мерзкий, кряхтящий смех, возвёл ассоциацию с коварной ведьмой, которая наконец заманила в своё логово живые души, несказанно этому радуясь.
Женщина потянулась за журналом, в который хотела зарегистрировать? Или просто записать, наши имена, но Марка распирает от бешенства и стоять ждать, пока нерасторопная девица выведет пару каракуль, он даже не планировал.
Бросив две большие купюры, даже не посмотрев, куда они приземлились, он выхватил ключ из её пальцев и потащил меня наверх.
— Где он тебя касался? Здесь?
Марк стащил с меня футболку и силой толкнул в душевую кабину, выкрутив вентиль, доводя воду до огненного состояния.
— Не волнуйся, он не сделал ничего, чего бы я сама не хотела. – мне было приятно, что он беспокоился обо мне. Я хотела объяснить ему, что я в порядке п все закончилось как нельзя лучше, но мои слова произвели на парня противоположный эффект.
С полки, он выхватил мочалку и нанёс на неё огромное количество мыла и стал втирать его в мое тело, оставляя раздражение и кровоточащие царапины на нежной коже.
- Прошу, прекрати! – на глазах выступили слёзы, и я с отвращением заметила, что в моем голосе звучала мольба. Это было невыносимо, на мочалке уже не было ароматной пены. Грубые петли впивались в кожу и оставляли красные дорожки. - Мне очень больно… прошу!
Марк схватил меня ладонями за лицо, развернул к себе и впился грубым, жаждущим поцелуем. Он с силой надавил на скулы, тем самым заставив меня приоткрыть рот, чтобы по-хозяйски освоить новую территорию своим языком. Я уперлась руками в твёрдую грудь, пытаясь сдвинуть его с места, а в идеале оттолкнуть парня. Воздух неумолимо заканчивался в лёгких, а он все не отстранялся, лишь усиляя напор, отчего скулы начало сводить, а язык неметь.
Маров не сдвинулся с места под моими кулаками, но вскоре сам грубо оттолкнул меня, отчего я поскользнулась на мокрой плитке, едва удержав равновесие в полёте.
— Черт, всё равно чувствую его запах! – он швырнул мочалку мне в лицо и, выходя из ванной, крикнул: - Отмой всю вонь этого уебка, меня просто воротит!
Я знала, что это не конец, и злость Марова только-только набирает обороты.
Глава 39
— Ты выходить собираешься? – раздался раздражённый голос за дверью и резкий удар по обшарпанной поверхности, отчего та издала жалобный скрип, а щеколда заметно расшаталась, больше не выполняя свою основную функцию.
— Эм… уже иду. – крикнула в ответ, выключая душ.
Огляделась по сторонам, плитка на полу, на стенах, на потолке. Думать, откуда на ней образовались грязно-желтые разводы, не хотелось. Боже, я стояла голыми ногами, на грязном полу, в уголке которого разъезжалась клубнями тьма.