Ничего особенного. Бумаги на столе, лежащие в хаотичном порядке. Да он грёбаный перфекционист! Шарюсь по ящикам и в одном из них нахожу то, что и видеть пятикласснику противопоказано, не точно трогать.
Офигеть, какая тяжёлая, холодная! Эта пушка, точнее пистолет. Бережно кладу его в руки, как драгоценнейший хрусталь подношу её к глазам, всматриваюсь в каждую деталь гранёного оружия. Направляю прицел на окно, затем на картину, какого-то известного художника, потом на дверь.
Мне кажется, будто родители приехали и вот-вот сюда. Я кладу пистолет на место и тихо задвигаю ящик. Нервно сглотнув, я выглядываю в окно, но никого не вижу. Облегчение приходит ко мне не сразу, я ещё долго смотрю вдаль. Предпочитаю забыть о смертоносной штуке в столе у отца и продолжить искать что-то интересное.
Взгляд падает на старый, но жесть какой дорогой комод. Открываю стеклянную половину и нахожу красивые бутылки похоже с алкогольной выпивкой. Достаю одну из них и открываю, приложив максимум усилий.
Запах резкий, обжигающий ноздри. Вкус терпкий, горьковатый и противный. Не знаю зачем, но вскоре я делаю ещё один глоток и ещё один, пока не выпиваю всё. Это сложно объяснить, но употребляя дрянь много раз, ты забываешь, что это дрянь и привыкаешь к вкусу.
В тот же день прибывший отец выбил всё дерьмо из меня. Он сделал это не потому, что заботился о моём здоровье, то пойло, что я выпил, называлось коньяком. И стоял этот коньяк не дёшево. Если вы думаете, что его слова и действия в этот день остановили моё саморазрушение, то сильно ошибаетесь, я продолжил выпивать ему на зло.
Как же мне херово сейчас. Голова словно барабан по которому стучат палки - звуки, издаваемые людьми. Меня будут воспитка, но я кажись, её посылаю на все четыре стороны. Извините, похмелье ещё никого не украшало! Пропускаю зарядку, мне сейчас хотя бы встать и дойти до туалета.
Встаю еле-еле, душа в теле. Иду по своим делам в туалет, потом освежаюсь в душе. В глазах всё сливается, не могу настроить кран и меня поливает ледяной водой. Ору как резаный, эхо увеличивает мой крик в два раза. Не знаю, что обо мне подумают люди, да и впринципе мне по херу.
Когда выхожу из душа, замечаю, что кто-то причипизделся на мою кровать. Смотрю на этого смертника с немой угрозой, а потом оказывается, что это лишь ублюдочный Макс. Заехал бы ему по роже, чтобы не бесил своей трезвой физиономией. Он ещё и ухмыляется, пока я натягиваю на себя боксеры. Чёртов ублюдок!
- Чё хреново, да? Даже на жрачку не ходил, свинья,- укоряет он меня.
- Отвали плесень,- говорю я, надевая штаны и футболку.
- Скоро на общажные работы идти, не забывай,- шепчет он издевательски.
- Пошёл на хер, сукин сын,- ору я, запрашивая на кровать,- Лучше бы что-нибудь пожрать принёс, чем тут строить из себя царя горы.
- Тебя забыл спросить, мудак! Надел бы кофту, на улице не лето,- сказал он.
Заботится обо мне? Как мило! Хоть мы с ним часто собачимся и разговариваем друг с другом как придурки, на самом деле у нас братская любовь. Мы не братья по крови, но при этом нет человека, которого я любил больше чем этого психа. Звучит отстойно и по-гейски, но это правда.
- Пидорки, что развалились, а ну быстро пожать,- крикнул наш третий брат, Фига.
- Сам ты пидор,- крикнули мы с Максом в один голос.
Потом мы пошли выполнять наши "каторжные" дела. Я задумался о том, что нужно учиться, когда увидел нашего дворника. Старик с пивным животом ничего толком не добился. Целыми днями он убирает собачье дерьмо с территории лагеря и беседует с водителями, приводящими продукты. Навряд ли у него есть семья, ведь тогда бы он не пропадал бы здесь целыми днями. Мне скоро стукнет семнадцать, а ещё уже загоняюсь о такой житейской хрени.
Что есть жизнь? Метёшь себе асфальт, на который налетают листья. Там есть маленькие и большие, а также разных цветов листочки. И даже не задумываешься, что жизнь - и есть асфальт, а листья - проблемы, которые закидывают тебя с ног до головы ежесекундно.
- Короче, с меня хватит,- говорю я старикану.
Он кивает мне в знак согласия и я ухожу в лагерь. Иду себе такой, ничего не предвещает беды, до комнаты остаётся несколько шагов, как вдруг меня кто-то сбивает с ног. Вижу моё отрадное недоразумение и в голову приходит мысль о желании, которое всё также неисполнено.
Она раздражает меня. Ненавижу, когда что-то идёт не так, как надо мне. Не хочет поцелуя... Да как вообще можно не хотеть со мной целоваться!? Каждая девчонка и в моё школе, и тут, в лагере мечтает, чтобы я хотя бы смотрел в её сторону, а тут такая цаца. Отказывает мне, а потом ещё и убегает. Хах, ничего глупее в жизни не видел! А самое глупое, что я хотел ей признаться в том, что даже маме родной не говорил. Тут не поймёшь кто из нас двоих больше неудачник.