Бедняга похоже ещё не осознал свою схожесть с нами. Сейчас ему вколят успокоительное и он превратится в одного из нас. Будет делать всё, что они скажут. Чем раньше он смирится, тем больше у него останется индивидуальности. А она здесь на вес золота.
Два месяца... Я нахожусь здесь уже целых шестьдесят два дня. Родители меня сдали сюда сразу же, после того как, оказалось, что я помешалась. Они не пытались мне помочь самостоятельно, но я их не виню. Тяжело жить с психопаткой, видящей повсюду друга, который умер.
Пусть нас тут не особо лелеют и за любоё нарушение порядка, ставят мощный препарат под лопатку. К счастью, я пережила это лишь раз, в первый день. Больше я себя не проявляла и им не нужно было тратить дорогущее средство на того, кто и без того как зомби.
Надо же вспомнить того парня. Роюсь в своём подсознании, вытаскивая паутинку за паутинкой, но ничего не выходит. Побочный эффект средства, уничтожение памяти и рассудка. Вот и я не могу, вспомнить его.
- А я сегодня видел его. Дядячку в парике и панталонах. Он мне сказал , чтобы я разрушил Великую Китайскую стену,- поделился Славик.
Он тут уже давно. Тот редкий экземпляр, который разговаривает хоть о чём-то. Единственные минусы - нелепость и чрезмерная откровенность. Будто не понимает, что вот за такую правду, ему и вколят препарат. Начинаю говорить тоже, чтобы хоть как-то спасти чудака от неминуемово.
- Травка зеленеет, солнышко блестит,- начинаю я, перетягивая всё внимание на себя.
- На сегодня достаточно общения. Идите по комнатам,- говорит санитарка.
По пути встречаюсь взглядом с проходящим мимо Лёшой. Он меня вспомнил, я поняла это по блеску в глазах. А мне трудновато! Кто он? Его образ заел в голове, но в подсознание ему входа нет. Я должна поговорить с ним, только тогда и узнаю его.
Пип-пип, пип-пип, пип-пилип,- пищит датчик на потолке. Это может значить лишь одно, пора кушать. Иду в столовую со специализированными столами и стульями для душевнобольных. Сажусь за такой стол и угрюмо смотрю на Пирса. Тот что-то говорит, пытается достучаться, но я игнорирую его и всё также всматриваюсь в его образ.
Некий Лёша из прошлого садится за соседний стул. Его колбасит после первого раза, но он ничего так держится. Взгляд падает на запястье его руки, оно забинтованно. Увидев, что я пялюсь, он прячет её под стол.
Суицидник... Хм, а в моём прошлом разве были суицидники? Вроде нет, так значит я ошиблась и мы вовсе не знакомы. Лёша терёт руку об стол, в надежде порезаться, но у него не выходит. Это специальный стол с округлёнными поверхностями и высоким уровнем полировки, об него не возможно порезаться.
- Тебя не существует,- шепчет он, смотря на меня.
Открыл мне, блин, тайну. Естественно меня не существует, я давно уже закопана в лесу под гнилой берёзой. Безымянная могила и надрез на дереве, помечающий моё нахождение.
- Грендель, тебя не существует,- произносит он громче.
Я пугаюсь. Ещё никто не называл меня по имени. Да и откуда ему было знать, как меня зовут? Осматриваюсь по сторонам с немым ужасом, а потом смотрю на него с замиранием сердца и неожиданно даже для себя кричу. Кричу будто меня режут, кричу будто я тону в мрачной воде, из которой выбраться невозможно, ведь я зацепилась ногой об толстый крюк на дне.
Санитары уводят меня от него. Куда они меня ведут? Это не моя палата. Только не туда... Пожалуйста, я не хочу. Кладут на кушетку моё бледное тело, переворачивают на живот, связывают руки и ноги, а потом лишь адская мучительная боль.
Это он во всём виноват, я не буду с ним больше дружить,- всплывает в уме. Я просыпаюсь уже в своей палате и смотрю за окно. Решётки мешают разглядеть природу, но мне просто необходимо сейчас посмотреть на серые бегущие по небу облака и убедиться в том, что я жива и что моя смерть - родительская выдумка для папарацци.
Соседки спят, храпя и пуская слюни, а я пытаюсь встать тихо, но скрип кровати отдаёт режущим звуком. К счастью, они не просыпаются. Сажусь на грязно-вишнёвый пол и обуваюсь. Иду к выходу, но замираю около порога. Выглядываю за дверь, смотря за направлением камер. У меня есть пара минут, чтобы перейти на безкамерную сторону.
Манёвренность не моя стихия, но тут попасться нельзя. Проскакиваю, скольжа на линолеуме и чуть не врезаюсь в книжный шкаф. Миную его и разваливаюсь на полу, словно морская звезда. Теру ушибленные коленки и локти, будто это поможет снизить боль.
Сажусь на пол и в эту же секунду замечаю санитарку. Прячусь за шкафом, прижавшись к нему насколько это возможно. Она проходит и я вздыхаю. Фух, пронесло!