Иду тихо, на носочках, практически не дыша. Замечаю дверь в мужской блок, и оглядевшись на камеру, пролезаю в проход. Несколько секунд на то, чтобы проскользнуть на невидимую для камеры сторону, но на этот раз удача не на моей стороне.
- Грендель? Что ты здесь делаешь,- спрашивает санитарка.
- Гуляю,- отрешённо отвечаю я.
- Идём со мной. Время сна, гулять запрещено,- говорит она, ласково схватив за руку.
- Хорошо,- позволяю ей отвести меня в комнату, а сама опять раздумываю о побеге.
- Вот так. Ложись и спи, Грендель! Не смей больше выходить из палаты,- пригрозила она, укрывая меня одеялом.
- Хорошо,- ответила я, закрыв глаза.
Только я услышала как её шаги стихли, так сразу же вскочила с места и пошла искать себе приключения на пятую точку. Проделала весь путь, что и раньше, только на этот раз сделала всё быстро и аккуратно.
Увидела в проёме двери ЕГО. Этот некий Лёша не давал мне покоя. Я должна с ним поговорить ибо от этого много зависит. Он сидел на подоконнике в своей палате и водил пальцем по стеклу. Остальные спали.
- Откуда я тебя знаю,- прошептала я.
- Лагерь... Там мы встретились. Ты сделала мне больно. Из-за тебя я здесь. Исчезни видение, хватит мучить меня,- ответил он.
- Я жива... Я правда жива,- уверяла я.
- Чем докажешь,- произнёс он с еле уловимой болью.
- Это глупо, но разве мёртвые могут так,- произнесла я, прикасаясь к его обветренным губам своими.
- Но как? Это не можешь быть ты. Я видел собственными глазами новости. Там сказали, что ты погибла,- вымолвил он, трогая моё бледное лицо.
25( От имени Кетлера)
На следующий день после попытки самоубийства:
Мне плохо. Блюю уже целые сутки. Парни не отходят от меня не на минуту. Пытаются развеселить, вытащить из этого состояния. Как назвать чувство, объединяющее боль, стыд и страх? Что-то подобное я испытываю сейчас, лёжа на больничной койке в лагере.
- Не нужно ему это говорить, Фига! У парня и так сердце разбито, ещё и эта новость,- останавливал всеми силами Максим Фигулю.
- Что там у вас,- прорычал я.
- Ничего,- отозвался Макс.
- Тебе это сложно сейчас будет понять, но не смей вновь себя резать, таблетки глотать или ещё что-нибудь в подобном роде,- пригрозил Фига.
- Лады,- сказал я, предчувствую что-то плохое.
- Сначала скажи, эта девчонка, Грендель... Ты её любил,- спросил Фига.
- Да... Любил? Почему в прошедшем времени? Блядь, что с ней,- запаниковал я.
- Фига, не смей ему это говорить,- закрывал ему ладонью рот Макс.
- Я хочу знать,- прохрипел я.
- Вчера... Она разбилась и умерла,- ответил Макс, сам зарыдав.
Мы обнялись все троём и ревели, пока не пришла медсестра и не прогнала их. В полном одиночестве, мысли разрезали меня на куски. Это всё из-за меня! Я доставал её и она уехала. А потом водитель машины не справился с управлением, убив Грендель и себя.
Больной ублюдок, я так мечтал о ней, а теперь её нет. Всё потеряло смысл. Эта жизнь такая мелочная тварь, что из всех возможных людей, она забрала ту, без которой мне ничего не нужно. Почему она? Забрала бы вчера меня, я же хотел этого, порезал вены, но всё равно остался жив.
Грендель... Я представил её перед собой и она появилась на яву. Волшебная её красота пугала, потому что никто не мог с ней сравниться. Я улыбался через слёзы, смотрел так безумно, разговаривал с ней, а она мне отвечала. Я был счастлив хотя бы так видеть её.
Но время шло... Мои разговоры с Грендель стали уже чем-то обычным, как приём еды. Однажды всё прервалось, когда меня забрали домой. Я не хотел расставаться с Грендель, но родители считали, что это ненормально и таскали меня по психиатрам. Так прошли два месяца...
От осознание того, что все меня считают психом, я начал злиться. Нападал на людей, которые косо смотрели, и избавил их. Отцу было сложно смириться, но он решил положить меня в психушку. Самую лучшую из всех, как он говорил.
Я возненавидел себя и собственные видения. Не признавал себя психом, злился на врачей. Пока не произошло то, что не могло произойти в помине. В этой больнице, сидя за столом, я вновь увидел её. Никогда такого не было раньше, она закричала. Обычно такая приветливая и красивая, здесь она выглядела будто тоже псих. Что же моё сознание так надо мной издевается?
Когда всё стихло, я опять увидел её. Всё в том же ужасном обличии. Она не помнила меня... Как то, что я придумал сам, может меня не помнить? Я рассказал ей, она, кажется вспомнила, а то, что было потом, я запомню на всю жизнь. Она поцеловала меня, чтобы доказать, что жива.