— О Боже, помоги мне! — прошептала она с отчаянием и, спохватившись, что говорит вслух, добавила уже мысленно: я должна продержаться лишь несколько часов. Я не могу сломать жизнь ему и себе.
— О’кей. — Филипп появился в дверях, по-прежнему улыбаясь, будто ничто в мире его не заботило. — Ну что, мы готовы ехать?
— Да, — сказала она сухо и, маскируя свои подлинные чувства, прошла мимо него с гордо поднятой головой.
Филипп посмотрел ей вслед нежным взглядом, но, когда, открывая дверцу машины, помогал ей сесть, маска отчужденности и безразличия вновь появилась на его лице.
Первые полчаса Элизабет провела в безмолвном страдании, целиком погруженная в горестные мысли. Он отступился. Ну что ж, она только рада этому. Жаль только, что он сделал это так легко и быстро. Сказав себе это, она даже зажмурилась, сознавая явную несправедливость подобных мыслей. Что с ней происходит? Человек предлагал ей выйти за него замуж, а она отказалась, да еще так категорично. Так что же ей ждать? Он уже сказал однажды, что не относится к числу тех, кто пытается пробить головой каменную стену, и она не может винить его за это.
— Филипп? — Миновали еще полчаса, и, как уже было однажды, когда он увез ее к себе домой, а не в замок де Сернэ, она почувствовала тревогу. — Где мы?
— Где мы? — Он бросил на нее молниеносный взгляд, и она поняла, что оказалась права, они ехали не в замок. Она беспокойно посмотрела в окно и вновь перевела взгляд на своего спутника.
— Да, где мы? — спросила она, почти срываясь на крик. — Это дорога не в замок.
— Это дорога к тому, чего хочу я, — невозмутимо ответил он, и голос его был тихим и вкрадчивым. — Мы направляемся в одно уединенное место. Вряд ли название что-то тебе скажет.
— Конечно, нет, — сказала она сухо. — Ты прекрасно знаешь, что я не имею ни малейшего представления, куда мы едем.
— Зато я имею. О’кей?
— Нет, не «о’кей». — Она не могла в это поверить, замок и аэропорт находились совсем в другом направлении. — А как же мой самолет?
— Какой самолет? — спросил он с невинным видом.
— Тот самый, на котором я рассчитывала сегодня улететь.
— Я попросил Джулию отменить твой заказ, когда она звонила минувшим вечером, — сказал он с ласковой ноткой в голосе. — Одновременно распорядился, чтобы твой чемодан был доставлен ко мне домой сразу же после завтрака. Отсутствие твоих личных вещей могло бы испортить нам совместный отдых.
— Совместный отдых?! — Элизабет прокричала эти слова столь пронзительно, что он даже поморщился.
— Разве можно выражать чувства столь непривлекательным образом?
Ее ответом было ругательство, которое не часто можно услышать из уст леди. От неожиданности Филипп даже зацокал языком.
— Ты не можешь… — Она осеклась на полуслове. — Филипп, это безумие! Что ты собираешься делать? Держать меня где-нибудь взаперти, пока не настоишь на своем?
— Именно так. — Теперь в его глазах не было ни иронии, ни обычной веселости. — И столько времени, сколько будет необходимо, любовь моя.
— Я не верю в это. — Закрыв глаза, Элизабет беспомощно откинулась на спинку сиденья. — Я просто не могу поверить, что все это происходит со мной. — Филипп ничего не ответил, сосредоточив внимание на дороге и щурясь от бьющего в глаза солнечного света. — Что нас ждет, в конце концов? — спросила она после нескольких минут напряженного молчания.
— Ланч. — Его голос был непростительно беззаботным.
— Ланч?! — Она резко подалась вперед. — Тогда, куда же мы едем? Каков конечный пункт нашего путешествия?
— Маленький бревенчатый домик в горах, принадлежащий моей семье. То место, где мы были, когда Патрик… — Он замолчал, не закончив фразы. — Короче говоря, наше убежище, — объявил он после секундной паузы. — Ни телефона, ни телевизора — рай!
— И где этот рай находится? — спросила она, делая немалые усилия, чтобы говорить тише и спокойнее.
— В Пиренеях.
Она закрыла глаза и ничего не сказала. В конце концов, сказать было просто нечего.
Они пообедали в очаровательной гостинице, построенной рядом с церковью романской архитектуры. Отсюда открывался прекрасный вид на обрывистую горную цепь, лесной массив и долину, вдоль которой простирались цветущие луга.
Бифштекс таял во рту, а кусочки свежего ананаса, пропитанные вишневым ликером, имели божественный вкус.
К этому времени напряжение последних недель, волнения, бессонная ночь накануне отъезда и неотступное присутствие Филиппа рядом с ней довели Элизабет до состояния полного бесчувствия. Она была крайне измотана душевно и физически, и Филипп, понимая это, обеспокоено поглядывал на нее, когда они, пообедав в гостинице, направлялись обратно к машине.