Дверь снова открывается, и я думаю, что это Марина вернулась с информацией для меня, но в мой кабинет вплывает еще один не менее шикарный букет. Сначала вплывают цветы, а потом уже появляется Камиль.
Немая сцена.
Он смотрит на презент от Чернова, потом на свои кремовые розы. Мой взгляд тоже бегает от одних бутонов к другим.
Видимо, все же придется разорять нашу уборщицу. Вторую такую вазу Марина точно не найдет.
— Скажи, что ты сама купила их, — морщась, Камиль кивает на стол.
— Нет, подарили.
— За выполненный заказ? — снова прощупывает почву он.
— Мужчина хочет еще раз меня увидеть.
— Кто?
— Чернов, — я спокойно пожимаю плечами, но в то же время слежу за реакцией Камиля.
Кажется, он мысленно расчленяет каждую розу, а потом от души топчется на обломках стеблей и лепестках своими ботинками. Мне хочется хихикнуть, но я сдерживаюсь, потому что со львом шутить нельзя. Особенно со злым. Особенно когда он закрывает за собой дверь так медленно, что мурашки выступают на коже.
Велика вероятность того, что все эти цветы пойдут на венок для меня.
— Когда вы успели настолько близко познакомиться, что он теперь хочет тебя? — хладнокровно интересуется Камиль.
— Он меня не хочет, — протестую заплетающимся языком. — Наверное, твой друг решил просто поддержать меня в сложной ситуации. Это всего лишь человеческая доброта. Но тебе, наверное, такое понятие не знакомо.
— Ты сама-то веришь в такую фигню? Мужик не шлет такие букеты, когда хочет поддержать. Вот подержать — другое дело.
— Что подержать?
— Тебя в своей постели, голубоглазка. Под собой и на себе, на коленях еще можно. Любой вариант подойдет.
Камиль бросает букет на стол рядом с вазой, и она угрожающе пошатывается. Я мигом бросаюсь к ней и обхватываю двумя руками, пытаюсь удержать эту тяжесть, но цветов так много, что у меня не хватает сил.
Ваза все-таки падает на бок, цветы летят на пол, а мои ноги оказываются все в воде. Хорошо хоть стекло каким-то чудом сохраняет свою форму, потому что иначе при всей моей неуклюжести я бы точно порезалась.
— Смотри, что ты наделал, — мое возмущение направлено в сторону Камиля. — Букет в чем виноват?
— Да плевать я хотел на этот веник, — он решительно отодвигает меня в сторону и возвращает вазу в исходное положение. — Не поранилась?
С удивлением смотрю на свои ладони. Я пыталась спасти розы от ужасной участи, ловила их, но на коже ни единой царапины.
— Они без шипов, — заключаю. — Нужно позвать уборщицу и, наверное, найти еще одну вазу…
Почему-то сейчас мне хочется, чтобы Камиль передал букет мне в руки, а не бросил его на стол.
Но он лишь ворчит что-то себе под нос — я слышу только слово «оторву», предполагая, что оно относится к Чернову — и занимает мой стул.
Нахмуренные брови подсказывают, что Камиль недоволен чем-то.
— Зови свою уборщицу, Алена, — снова это обманчивое спокойствие, только мне все равно не по себе.
Как будто холодный ветер ворвался в помещение. Зябко так и неуютно. Даже теплый плед и чашка горячего кофе не спасли бы меня в этой ситуации.
Мария Николаевна, которую я перехватила в коридоре, устраняет потоп на полу и советует мне все же найти другую емкость под букет, потому что ваза наших девочек из архива явно не предназначена для такой красоты.
Когда она замечает вторую охапку роз, так и вовсе растерянно разводит руками.
— Алена Владимировна, вам бы домой цветочки отвезти. Жалко же, пропадут. У нас тут некуда их пристроить.
Улыбаюсь, думая о том, что у меня и дома нет ничего подходящего. Если только ванна, но тогда получится так, что розы выселят нас с Давидом мыться на кухню.
Мы снова остаемся с Камилем вдвоем в кабинете, и вся ушедшая с появлением Марии Николаевны неловкость возвращается. Кажется, даже в двойном размере.