Если её послушать, то если я в течение года кого-нибудь не охомутаю, то туши свет, кидай гранату – всё, останусь навеки вечные одинёшенька.
– Не надо нам никаких начальников! – окрысился Никитос, который, кажется, тоже караулил и подслушивал. – Почему этот хмырь тебя подвозил, Юль? И где наша машина?
Кажется, я попала под перекрёстный допрос.
– Можно я разденусь? – вздохнула тяжело и увидела, как загорелись мамины глаза: она наконец-то заметила, что у меня новые вещи и оценивала, буквально ласкала их взглядом, где уже притаились слёзы радости.
Мудрая мама промолчала, чтобы не раздувать конфликт, но всё поняла. Не знаю, правильно или нет – выяснять и оправдываться я не стала.
– Не выдумывай ничего лишнего, – строго посмотрела я на Никиту, тот метнул в меня яростный взгляд и стремительно скрылся в своей комнате, громко хлопнув дверью.
– Переходный возраст, – всплеснула руками мама, словно это всё объясняло, однако не решало наших проблем. – Мальчик растёт, ревнует. Сложно тебе будет. Может, поэтому…
– Мам, – приструнила взглядом и её.
– Молчу, молчу! – всполошилась она и провела пальцами возле губ, словно застёгивала замок. – Я тут вам ужин приготовила, всё тебе легче, моя девочка. А я пойду, Аркаша ждёт.
– Спасибо, мам, – поцеловала я её в пушистые волосы.
Наша маленькая птичка. Временами беспомощная, а порой очень сильная и мужественная.
– Ну, что ты, что ты, – обняла она меня. – Всё наладится, выровняется, получится… По-другому и быть не может!
Она упорхнула, оставив после себя запах тонких духов и вкусной еды, а я снова осталась одна. Нет, неправда. Я осталась с Никитой и Линкой – моей маленькой семьёй. А ещё – с мечтами о Юре. Я позволила их себе, когда наконец-то легла спать.
Совсем немножко, ещё и не подозревая, что всё уже изменилось, стало другим и, наверное, я была не совсем готова к переменам, которые уготовил мне тот самый Юра Вересов, о котором я позволяла себе вздыхать только в мечтах.
– Доброе утро, Юлия! – босс встречал меня в приёмной.
Сомневаюсь, что ждал именно меня, но мы столкнулись. Леночка вытянула шею, наблюдая за нами, а поэтому я постаралась не дать ей повода для лишних сплетен.
– Доброе утро, Юрий Александрович, – поздоровалась безукоризненно вежливо и ровно, а заодно мельком глянула на часы.
Нет, я не опоздала, у меня в запасе было пятнадцать минут, чтобы раздеться, переобуться, взглянуть на себя в зеркало. Ну, и заодно засунуть куда-нибудь три наряда, которые я захватила с собой. Вчерашний прокол слегка ударил по моему самолюбию. Попадать в дурацкие ситуации я больше не намеревалась.
– Что это? – спросил босс, разглядывая пакеты у меня в руках. Помогать он не спешил, а поэтому я спокойно положила всё добро на стулья и спокойно объяснила:
– Одежда на случай ядерной войны, неожиданных катаклизмов и непредвиденных обстоятельств.
Можно было бы сказать, что я съязвила, но в голосе моём ничего такого и не мелькнуло.
Вересов хмыкнул. Я сняла шапочку и расстегнула шубку. Он смотрел. И под расстрелом его внимательного взгляда я сняла верхнюю одежду.
Был Юрий Александрович слишком бодр и, я бы сказала, деятелен, хоть он и стоял, как столб. Зато на лице его и улыбка, и энтузиазм, и вдохновение. Слишком много эмоций, чтобы можно было сказать: торчит, как пень, и ничего не делает. Иногда и разглядывать можно чересчур активно.
– Жду вас через пять минут у себя в кабинете, – заявил он.
– Буду улыбаться и блистать, – пообещала я самым серьёзным тоном, который смогла из себя выдавить.
Не знаю, какая муха меня укусила. С начальством лучше молчать и кивать, но он выбил меня из колеи.
– Как раз и проверим, как у вас это получается, – согласился Вересов, и в его голосе я услышала тайное обещание. К счастью, он скрылся за дверьми кабинета.
Я услышала, как шумно выдохнула Леночка. Громко и протяжно. Представила почему-то, как колыхнулась её грудь.