Тётя Маша как обычно вышла после ужина во двор подышать свежим воздухом и села под раскидистым ясенем. После плотной трапезы, она любила смотреть на свои янтарные и цитриновые (цитри́н - разновидность минерала кварц, полудрагоценный камень, который имеет светло-лимонную, янтарно-медовую окраску) бархатцы и рубиновые гелениумы (геле́ниум - род однолетних и многолетних травянистых растений семейства сложноцветные. Стебли в высоту достигают полутора метров, на каждом из них находятся цветочные корзинки). Глубоко вдохнув прохладу уходящей осени и приближающейся зимы, женщина подняла глаза к тёмному небу. На заднем фоне покатых крыш поднимался дым. Поняв, что в той стороне находится дом Миши, она стрелой понеслась туда. Уже горели фонари, поэтому дорога была освещена. Соседские ворота оставались не запертыми. Тётя Маша влетела во двор, перебирая в голове самые страшные мысли.
"Поджёг дом? Загорелись шторы? Взорвался телевизор?"
Рисовались жуткие картины. Она слышала только пульс в висках. Женщина увидела, что дым шёл из-за дома. На секунду ей полегчало, спина покрылась холодным потом. Тётя Маша поспешила к месту, где, по её мнению, всё и случилось. Выбежав в огород, она остановилась. То, что увидела женщина, немного успокоило её. В нескольких шагах полыхал яростным, слепящим, зловещим пламенем костёр.
Дым летел то в одну сторону, то в другую, то поглощал ветки рядом стоящей яблони, то уходил в открытое небо, подчиняясь воле ветра. Женщина перевела взгляд на фигуру рядом. Поодаль от огня, у корней дерева, на земле, сидел Михаил; он держал локти на согнутых в коленях ногах, голова покоилась на сложенных руках, кисти крест на крест обхватывали плечи. Стеклянным взором он сверлил дыру в буйном костре и ковырял ногтями ранки на пальцах.
-Мой мальчик, - тётя Маша подошла к юноше. - Пойдём, мой хороший. Пойдём спать. Уже поздно, ты очень устал.
Она потянула его за спину. Михаил повернул на женщину голову, его глаза будто оттаяли.
-Я не хочу спать.
Он встал, но не двигался.
-Пойдём, - женщина взяла юношу за руку, - пойдём, я тебя уложу. Надо спать. Откуда же силам взяться? Пойдём домой.
Она положила Михаила на кровать в его комнате и оттряхнула с рубашки пепел. Увидев на его руках кровоподтеки, она шмыгнула на кухню к аптечке. Тётя Маша знала, где всё лежит, ведь именно она сидела с Олесей до приезда молодого человека домой.
Соседка вытаскивала из кистей занозы и прижигала йодом царапины. Юноша иногда щурился от боли и дёргал руками.
"Спросить или нет насчёт кровати?" - размышляла тётя Маша.
Зайдя в дом, она сразу заметила перемену - главная комната опустела, не было на прежних местах испокон веков стоящей мебели.
"Всё же спрошу", - решила женщина.
-Миш, можешь мне не отвечать, - она подула на глубокую ранку, из которой ещё сочилась кровь, - ты поджёг кресло и кровать.... Зачем?
Юноша открыл глаза и теперь смотрел в белый потолок. Медленно он ответил:
-Так надо было. Я сжёг не мебель, я стёр горе из своей жизни. Теперь комната чистая, там нет смерти. Я сжёг смерть...
Тётя Маша странно вылупилась на него. Ей показались эти слова бредом. Изобразив на лице понимание, она кивнула и продолжила обрабатывать кожу. Михаил же считал свой поступок рациональным и логичным. Его голос не дрогнул, юноша говорил прямо и чётко, будто доказывал теорему по геометрии, стоя у школьной доски.
Замотав молодому человеку бинтом руки почти до локтя, женщина поднялась с кровати и попрощалась напоследок:
-Спокойной ночи, Миш. Я утром завтра зайду перед работой. Ничего не предпринимай, не обдумав.
Не расслышав ничего дальше первых слов, он лишь ответил:
-Спокойной ночи, спасибо.
Глаза Михаила медленно закрылись.
Соседка вышла во двор, взяла шланг, включила воду и зашагала к костру. Сильный напор долго воевал с дьявольским жаром. После продолжительной битвы огонь был потушен. С обгоревших досок на траву струились капли.
Рядом лежал брошенный в куст малины топор. Тётя Маша занесла его в кухню и положила в глубь нижнего ящика дубового комода, стоявшего в самом дальнем углу от входа, с металлическими ручками. Подойдя вновь к костру, она осмотрелась. Вроде всё было в порядке. Отходя от кучи тлеющих досок, Мария ощутила под ногами шелестящую ткань. Женщина подняла кусок грязной материи и встряхнула его. Она узнала куртку Миши. Тётя Маша тихо открыла входную дверь дома и повесила одежду на крючок. Рядом покоилась лёгкая, небесно-голубого оттенка ветровка Олеси. В ней она обычно появлялась на улице, когда выходила в огород или за ворота, чтобы поговорить с соседками. Тётя Маша горько вздохнула, сняла верхнюю одежду Олеси, бережно сложила вещицу и убрала её на верхнюю полку шкафа - там она была не заметна.
"Пусть всё уляжется, успокоится. Потом он сам найдёт. Потом ему будет легче на это реагировать", - размышляла тётя Маша.
Она вышла за порог и закрыла дверь. Ночь была холодной и злой. Вот-вот собирался дождь, ветер будто предупреждал об этом своим завыванием. Женщина медленно перебирала ногами, голова её кружилась от усталости. Несмотря на довольно ранний час, тётя Маша приказала всем своим домашним улечься спать, а сама, вымотавшаяся за весь день до потери пульса, повалилась на диван и, не раздеваясь, задремала.