Даже странно. Отвыкла я от спокойствия.
Подозрительно приоткрываю один глаз и осматриваюсь по сторонам. Светлая комната, хочется сказать, что не знакомая, но это не так. Каждая деталь, на которую натыкается взгляд, кажется своей, родной, и вместе с тем ускользает, когда пытаюсь вспомнить.
Ничего не понимая, встаю к кровати и прохожусь по комнате. Аккуратно прикасаюсь к вещам, что лежат на столе: письменные принадлежности, какие-то книги. Каждый предмет – уколом в сердце.
Подхожу к светлым шторам, за которым угадывается силуэт окна, и распахиваю их, а там…
Там большая терраса, выходящая прямо на берег реки, той самой над которой клубится прохладный туман.
Раздвинув створки, выхожу на улицу, вдыхая свежий воздух, с непонятным восторгом окунаясь в прекрасную тишину. Подойдя к перилам, сжимаю их ладонями. И снова укол в сердце, когда чувствую такую привычную, прохладную гладкость белого камня.
Не знаю, сколько времени проходит, прежде чем понимаю, что не одна. Не оборачиваюсь, и так прекрасно зная, кто стоит за спиной, просто спрашиваю:
– То самое место, что было на картине?
Секундная задержка, а потом спокойное:
– Да.
Киваю, продолжая рассматривать водную гладь, кувшинки, покачивающиеся на легких волнах, куст ракиты на другом берегу.
Фэйд встает рядом, и тоже смотрит на воду.
– Я странно себя чувствую, все будто родное и одновременно чужое, обрывки всплывают в голове непонятные.
– Это твои воспоминания.
– Я ничего в них не понимаю, запуталась.
– Разберешься. Все вернется, нужно просто время.
– Ты полностью материализовался? – пройдясь взглядом по фигуре не нашла никаких туманных клубов, марева. Ничего. Просто мужская фигура.
– Да.
– Это значит, что я тебя типа полюбила? – не могу сдержать иронии.
– Тебе виднее, – жмет плечами, не глядя в мою сторону. Рассматриваю его украдкой, а сердце в груди бухает как сумасшедшее. Ненавижу! За все что делал, за то, как пугал, за все. И в то же время щемит в груди, так что дышать трудно.
– Не люблю, ни капли, – пытаюсь сказать насмешливо, но на середине фразы голос ломается.
– Тогда можешь идти. Я тебя не держу, – произносит это так спокойно, что теряюсь. Смотрю на него, глупо хлопаю глазами, и ловлю себя на мысли, что хочется закатить скандал. Самый настоящий, со словами "ты меня не ценишь!", битьем посуды и хлопаньем дверей, а вот желания уходить вроде, как и нет. Во мне что-то меняется, перестраивается, и я не знаю, хорошо это или плохо.
Дальше мы с ним просто стоим, опираясь на перила, смотрим в даль, молчим, но, то и дело вспышками появляются новые воспоминания, в которых путаюсь, теряюсь. Они странные, непонятные, но их объединяет одно: в них всех есть Фэйд. От этого не по себе и с каждой минутой в голове рождается все больше вопросов. Мнусь, закусывая губы, пыхчу, бросая в его сторону мимолетные взгляды.
– Спрашивай, давай уже, – усмехается, покачав головой.
– Мы с тобой раньше были знакомы, да? В прошлой жизни? – тараторю, и тут же смущаюсь, получая в ответ взгляд исподлобья, типа "и кто это у нас такой тут умный стоит?".
– Можно сказать и так.
– Почему я тебя не помню? Почему в доме были ужасы? Почему нас оказалось две? Куда пропадали мои дни? Почему я не помнила, что со мной происходит? Почему… – сбилась, когда он развернулся ко мне лицом, – Что?
– Давай по порядку. Что смогу— расскажу.
– Давай, – милостиво киваю, за что получаю еще один хмурый взгляд.
– Шайрани, хитрее всех остальных жителей преисподней вместе взятых. Она показала лишь верхушку своего замысла, оставив остальное в тени, создав иллюзию простоты. Знал, что ты найдешь способ переродиться. Так и вышло. Не смотря на цепи, ты умудрялась ухватиться за возрождающуюся душу и вместе с ней вернуться обратно. Возрождаясь не сама по себе, а вместе с кем-то, – задумчиво рассказывал, рассматривая мою физиономию, – Я ведь тебя находил и не раз. Впервые встретил лет через десять после того дня. На радостях подошел, заговорил, а ты взяла и исчезла, оставив после себя просто человека. Потом снова такое повторилось и снова. Пока до меня, наконец, не дошло, что нам нельзя говорить. Что стоит мне только завести с тобой разговор, как цепи откидывают тебя назад, до следующего перерождения.
Я внимательно слушала, усердно пытаясь не пялиться на него, хотя это было сложно. Сейчас он другой спокойный, его сдержанное снисхождение исчезло. Он просто со мной разговаривает, впервые с момента знакомства, и те вещи, что он говорит, не кажутся мне чем-то из ряда вон. Они весьма органично воспринимаются, как будто и нет ничего странного в перерождении душ, цепях.