– В следующий раз я уже был осторожнее, пытался до тебя достучаться, заставить вспомнить. Понятное дело, затея с треском провалилась. Цепи эти проклятые держали крепко. И я стал думать, как их разбить. Ключа не было, подсказок тоже. Ничего. Их ничего не брало. Потом случайно перепугал тебя так, что в обморок хлопнулась, и тебя тут же скинуло в подземелье, и ларец со склянками появился. Одну цепь разбили, но стоило тебе уйти из дома, как она снова восстановилась, и больше не поддавалась. Пришлось ждать следующего перерождения. В общем, долго пришлось разбираться, что к чему, пробовать несчетное количество раз, пока, наконец, картина полностью не прояснилась.
– Может, и мне прояснишь, потому что я пока ничего не понимаю.
– Шайрани проложила запутанный путь, отсекая миллион вариантов, пряча истину за незначащими деталями. Ты не могла по-настоящему переродиться – часть тебя сидела в подземельях, на цепи. Если я пробовал идти напрямую, ты не могла удержаться, и тебя снова откидывало назад. Надо было сломать цепи. Причем в том же порядке, что их накладывала Шайя. И сломать могла их только ты сама. У меня даже не получалось проникнуть в подземелье, не мог найти склянки и твою камеру. Только коридор, уходящий на бесконечность в обе стороны, без ответвлений, камер, пересечений. Это подземелье нигде и везде одновременно. Только ты могла найти туда путь, но тебя нужно было направлять, подталкивать, заставлять чувствовать то, что надо. Методы ты уже успела оценить.
Успела оценить? Да, я поседеть от его методов успела!!!
– Почему ты был нематериальным?
– Когда ты начинала рвать цепи, надо было поддерживать канал, по которому шла связь. Если бы я позволил тебе выйти из дома, все бы опять развалилось. На то, чтобы держать периметр, не выпускать тебя, и при этом удерживать канал до подземелья, приходилось тратить много сил, отказаться от поддержания материального образа. Когда пробовал это сделать в первый раз – энергия вообще под ноль скатилась, чуть не сдох. Потом уж додумался ставить метку, вокруг которой все крутилось.
– Картина? – озарило меня.
– Я тебя ждал, все это время. Искал. И однажды увидел в глазах маленькой девочки. Подсунул тебе эту картину, зная, что любимый пейзаж что-нибудь да зацепит в душе, что не сможешь просто пройти мимо. Все эти годы формировалась прочная связь твоего дома с твоей тюрьмой. Я в свою очередь ее усиливал, вливая колоссальное количество энергии. Мне нужна была прочный, нерушимый канал. Девчонку не трогал. Ждал, пока она не вырастет, пока ты ее вырастешь вместе с ней. И когда все уже было почти готово, ты взяла и уехала, а я не мог следовать за тобой, не мог ничего перенести на другое место, пришлось ждать, когда соизволишь вернуться. А уж как вернулась, сразу начал тянуть.
Скорее натягивать. Отвернулась, чтобы не заметил, как предательский румянец заливает щеки.
– В этот раз особо серьезно подошел к делу? – пытаюсь скрыть нервозность за шуткой, но выходит хреново, – все строго по плану?
– Однажды был близок к провалу. В самый первый раз. Когда ты была в бане, а мне пришлось использовать того здоровенного типа. Хоть и рядом, но не в доме, поэтому все было на грани. Но после твоего возвращения я был такой злой, что не мог больше ждать, откладывать, выбирать удобные моменты. Рисковал, конечно, но терпения уже не хватало.
– Х-м-м, а тебя не зацепило, что по факту я трахалась не с тобой, а с другим?
– Ты на моих глазах раз десять замуж выходила, так что ничего, терпимо, – усмехнулся он.
Блин, у меня в голове все это не укладывается.
– Почему я терялась во времени?
– Ты не терялась. Просто, когда я тебя вытаскивал в свою реальность, твоя связь с человеком, ставшим твоим пристанищем, ослабевала. У нее была в этот момент своя жизнь, у тебя твоя. В результате она не помнила то, что происходило с тобой, а ты не знала, что творится у нее. Ну, а, учитывая, что время не всегда синхронизировано, то иногда твоя минута была равна ее дню и наоборот. Все просто.
Да! Проще не бывает. Да, что там мелочиться! Элементарно, Ватсон! Зажмурившись, потерла виски. Как же все это принять и осознать?
– Почему, собственно говоря, я оказалась в темнице?
– Ты не помнишь? – поднял брови.
– Не помню!
– Ну, да, конечно. Свои ошибки ты никогда не любила запоминать. Очень удобно, – сказал это так обыденно, будто мы миллион раз вот так стояли рядом, и цивилизованно разговаривали.
… Может, так оно и было?
Снова вспышкой всплывают воспоминания.