Долго злилась. Старая бабушка меня утешала тем, что есть те, кому действительно нужна моя помощь. Дождавшись ночи, я, Наташа и старая бабушка в темноте пробрались в самый конец очереди, к самым несчастным. Лечила их.
Просила их не шуметь, но гам поднялся страшный. Все бросились к нам. Старая бабушка пыталась сделать новую очередь, и в этой очереди появился господин Чо. Я должна была при всех заявить, что его лечить не буду, и оттолкнула его.
И тут началось: он клянчил и умолял, лил слезы и клялся, что будет лизать мне ноги, только чтобы я смилостивилась. Я отказалась категорически. Тогда он стал кричать толпе: «Посмотрите на нее, вы возносите ее, как Бога! Молитесь на нее! А она отказывает бедному калеке, толкает его в грязь! Это та, которую вы называете Целительница! О, жестокосердное Божество!»
Я говорю: «Я не божество, я, такая как вы! Я тоже болею». – А господин Чо кричит, как резаный: «Это правда, что о тебе говорят, ты наживаешься на горе людей!»
Пошел шум, все стали возмущаться, выкрикивать проклятия. Я, чтобы оправдаться, взяла булавку и уколола палец, пошла кровь. Говорю: вот, посмотрите, я только человек, если меня ранить, у меня, как и у всех, пойдет кровь! А деньги – это клевета. Зачем бы я пришла сегодня сюда, аж в конец очереди к самым нуждающимся?! Или я брала с вас деньги?! – толпа вдруг затихла, все как завороженные смотрели на каплю крови. Господин Чо схватил меня за руку и присосался к пальцу. Кто-то крикнул: – Ее кровь целебная! – все бросились ко мне. Зажали, а потом стали рвать.
– В той страшной давке Наташу и старую бабку затоптали. Люди и инопланетяне, как сумасшедшие, бросились меня кусать. Кто-то даже откусил мне фалангу пальца, – Оксана продемонстрировала короткий указательный.
– Вот так история. Как ты спаслась? – шепотом спросила Женуа.
– Меня спасли прокаженные. Не знаю, как им это удалось. Я потеряла сознание, а очнулась на их корабле, – голос Оксаны сделался ласковым, как будто она хотела уберечь словами что-то родное. – Они боялись прикоснуться ко мне, потому что была открытая рана на пальце. Операционный робот починил меня неплохо.
Эти люди, прокаженные, они невероятные. Вид их ужасен, а души полны терпения и такой доброты, что я даже не надеялась на такое отношение с их стороны. Наверняка они ожидали, что я вылечу сама себя, но именно этого я не могу. Да и их исцелять не могла, пока не зажила рана. И все это время они ничем не выдавали своего разочарования или напрасных ожиданий.
Надо сказать, что на этом корабле были молодые люди, даже дети. Позднее они рассказали мне, что прилетели только из-за слухов и не очень надеялись. Старшее поколение не поверило, поэтому не полетели, а молодые, которые хотели верить, прилетели и застали то, что происходило.
Главным у них был Алекс. Весь в струпьях и дырах, с печальными глубокими глазами прекрасного мужчины, – Оксана прятала свой взгляд и смотрела в свою кружку. – Мы плыли в космосе на их таратайке и долгими вечерами беседовали…
Знаете, мы радовались. Да-да, радовались. Эти люди вовсе не мрачные зомби, как их везде показывают. Они все очень дружны, с прекрасным чувством юмора.
Через две недели рана зажила. Я почувствовала, что силы вернулись ко мне. На танцевальном вечере, я пригласила Алекса на медленный танец. Он хотел топтаться на расстоянии, – Оксана улыбнулась от этих воспоминаний и слезы проступили на глазах – я взяла его за руку, обняла, и пока мы танцевали, он превратился в прекрасного человека. Наконец-то я увидела, какой он на самом деле…
ТАНЦЕВАЛЬНЫЙ ВЕЧЕР
– Алекс, можно тебя пригласить?
– Да ты знаешь, я не слишком умелый танцор, к тому же, у нас есть неприятная особенность, во время танца теряем части тела, – с сарказмом ответил он.
– Не волнуйся, на этот раз все будет хорошо.
Алексу страшно хотелось иметь хоть одно приятное воспоминание только для себя о девушке, которую так хотелось назвать своей. Две недели приятных разговоров и взглядов сквозь бинты на живое существо, которое разговаривало и улыбалось так искренне. Там, куда они летят, все такие же уродливые, как и он сам. Глазам не хочется видеть это каждый день, но вот – она, с прекрасным телом, лицом и улыбкой. Пусть никакая не целительница, но и смотреть на нее уже достаточно. Ее видят все, а хотелось иметь хоть один жест, хоть один взгляд только для себя. И он решился. Решился вступить в танцевальный круг, где топтались или нелепо размахивали под музыку конечностями разные существа в поисках хоть чего-то нормального.