— Хорошо, Алему, Тесфайе. Ведите по двести воинов, устройте засаду в правом проходе. Ждите сигнала — это будет красная ракета. Не атакуйте раньше, иначе раскроете позицию.
На итальянской стороне, в блиндаже на холме, капитан Марио Росси, с красным от жары лицом, кричал в рацию, его голос дрожал от злости и усталости
: — Avanti, черт возьми! Танкетки, давите их! Артиллерия, бейте по центру ущелья!
Его лейтенант, Луиджи Верди, кашляя от пыли, ответил:
— Синьор капитан, их пулемёты косят нашу пехоту! Абиссинцы прячутся за скалами, а эти… русские? Их пушки бьют слишком точно! Росси, стукнув кулаком по столу, крикнул:
— Какие русские? Это слухи! Продолжайте наступление! Где авиация? Верди, глядя в бинокль на дымящееся ущелье, ответил:
— Caproni на подходе, синьор капитан. Они сбросят иприт. Но абиссинцы… они дерутся как демоны!
Итальянская артиллерия обрушила шквал снарядов на ущелье, камни разлетались, поднимая густые облака пыли, которые смешивались с дымом от горящих танкеток. Сорок L3/35 двигались по узкой дороге, пулемёты стреляли без остановки, но советские пушки отвечали с убийственной точностью. Козлов, у 76-мм пушки, крикнул, перезаряжая:
— Алексей Петрович, попал! Головная танкетка горит! Снаряд разнёс L3/35, её обломки запылали, блокируя путь остальным. Вспышка взрыва осветила ущелье, и крики итальянских солдат, попавших под осколки, смешались с рёвом моторов. Абиссинские воины, укрытые за валунами, открыли огонь из винтовок Mannlicher и пулемётов Hotchkiss, их крики эхом отдавались в горах. Вольде, стоя на скале, размахивал саблей, его голос гремел на амхарском:
— За Абиссинию! За наших братьев! Бейте их!
Его воины, вооружённые саблями и винтовками, бросились на итальянскую пехоту, которая пыталась обойти ущелье. Алему, в узком проходе, вёл свою группу:
— Ждите ракету! Готовьте гранаты!
Самолёт Caproni, гудя моторами, пролетел над ущельем, сбросив бомбы с ипритом. Жёлтые облака газа поползли по низине, их едкий запах проникал даже через маски, заставляя абиссинских воинов кашлять и отступать к высотам. Один из воинов, молодой парень лет двадцати, упал, задыхаясь, его лицо посинело, а руки судорожно сжимали горло. Власов, натянув противогаз, крикнул Козлову:
— Иван, бей по их батареям! Они на холме, видишь?
Козлов, прицелившись, ответил:
— Вижу! Два выстрела, и их пушки замолчат! Снаряд разнёс итальянскую батарею, взрыв поднял столб пыли, но второй Caproni сбросил новый заряд газа. Власов крикнул:
— Противогазы! Всем противогазы! Отводите людей на высоты!
Вольде кричал своим воинам:
— К скалам! Не дышите газом! Держите линию!
Алему, пробираясь через дым, подбежал к Власову, его лицо было покрыто сажей:
— Майор, мы готовы ударить с фланга! Дайте ракету! Власов, выстрелив красную ракету, крикнул:
— Бейте, Алему! Отрезайте их пехоту!
Четыреста абиссинцев под командованием Алему и Тесфайе ворвались в узкий проход, их сабли сверкали, винтовки стреляли, а гранаты рвались среди итальянской пехоты.
Итальянский лейтенант Верди, в окопе, кричал солдатам:
— Держать линию! Стреляйте, черт возьми!
Но абиссинцы, используя скалы как укрытие, резали пехоту, их крики заглушали рёв танкеток. Один из итальянских солдат, молодой парень, попытался бежать, но пуля из винтовки Алему настигла его, и он рухнул в пыль.
Росси, в блиндаже, кричал в рацию, его голос был полон отчаяния:
— Генерал Бадольо, мы теряем правый фланг! Абиссинцы в проходе, их пушки бьют по танкам!
Бадольо, в штабе в десяти километрах, отвечал ему:
— Росси, вы должны взять ущелье! Используйте газ, давите их! Росси кричал в ответ:
— Синьор генерал, газ не помогает! Они держат высоты, а эти русские… их артиллерия выбивает нас!
Бой затянулся, солнце клонилось к закату, окрашивая горы в багровый цвет, словно кровь впитывалась в скалы. Итальянские танкетки, потеряв пятнадцать машин, застревали в узком ущелье, где абиссинцы устраивали засады, бросая самодельные гранаты и камни с высот. Одна из танкеток, попав под гранату, вспыхнула, и её экипаж, охваченный огнём, кричал, пока пламя не поглотило их. Советские пушки Козлова уничтожили ещё одну батарею на холмах, их взрывы эхом отдавались в горах. Власов, у пулемёта, кричал Козлову:
— Иван, перенеси огонь на их тыл! Они дрогнули! Козлов, в рваной гимнастерке, перезаряжая пушку, ответил:
— Снарядов на час, Алексей Петрович! Надо добить их сейчас!
Власов думал: «Если мы не сломим их, Бадольо приведёт резервы», он крикнул: