— Сергей, вчера мы потеряли Мигеля, Хосе и пятерых других. Фалангисты резали нас, как свиней. Твои танки спасли нас, но они вернутся. Как ты думаешь, сколько у нас времени?
Иванов ответил:
— Хуан, они ударят сегодня или завтра. Укрепляйте фланги, ставьте пулемёты на востоке и юге.
Педро Альварес, помощник Хуана, с перевязанной ногой, хромая, подошёл к ним, его револьвер болтался на поясе, а зубах дымилась сигарета:
— Сергей, патронов мало, гранат тоже. Как нам держать оборону?
Иванов, проверяя ящик с гранатами, ответил:
— Педро, гранаты кидай только наверняка. С пулеметов стреляйте короткими очередями. Мы привезли в Испанию 200 тысяч патронов, но это не бесконечность. Держись, товарищ.
Тренировки продолжались: танки Т-26 маневрировали по роще, их гусеницы ломали сухие ветки, а двигатели ревели, заглушая команды. Республиканцы стреляли из пулемётов Дегтярёва, их очереди разрывали мишени, а гранаты взрывались, поднимая столбы земли.
Вдруг тишину разорвали выстрелы — фалангисты, около 50 человек, с винтовками Carcano и гранатами, напали с южного фланга. Их тени мелькали среди оливковых деревьев, а гранаты рвались, разбрасывая осколки и поджигая палатки. Республиканец Карлос Мендес, получил пулю в грудь, его кровь хлынула на землю, а крик боли заглушил рёв танка. Он рухнул, сжимая винтовку, его глаза остекленели. Иванов, подбежав к пулемёту, крикнул:
— К бою! Держите южный фланг! Пабло, в танк!
Пабло, забравшись в Т-26, выстрелил по группе фалангистов, укрывшихся за валуном. Снаряд разнёс камень, и трое врагов упали, их тела были разорваны снарядом, а оторванная рука одного из них повисла на ветке. Педро, хромая, бросил гранату, которая взорвалась среди фалангистов, разорвав двоих. Фалангист, молодой парень с безумными глазами, бросился с ножом на республиканца Антонио, но Пабло, стреляя из винтовки, попал ему в голову, и тот рухнул. Хуан, стреляя из винтовки Enfield, кричал:
— ¡Por la República! ¡No pasarán!
Иванов, ведя огонь из пулемёта, разорвал пятерых фалангистов, их тела рухнули, изуродованные пулями, кровь текла, смешиваясь с грязью. Фалангисты, потеряв 18 человек, отступили в рощу. Лагерь потерял шестерых, включая Карлоса Мендеса, а палатки дымились, пропитанные кровью и порохом. Иванов, перевязывая раненого Педро, который получил осколок в плечо, сказал:
— Держись, Педро. Ты еще послужишь республике.
Педро, стиснув зубы от боли, ответил:
— За Республику, я умру, но не сдамся.
Хуан осматривал разрушенный лагерь, где дымились палатки и лежали тела убитых:
— Сергей, эти perros fascistas заплатят за каждого нашего брата.
В Барселоне таверна «Эль Торо» гудела от голосов, пропитанных вином. Запах красного вина, табака и жареного мяса заполнял воздух, а тусклые лампы отбрасывали тени на деревянные столы, за которыми сидели фалангисты. Рябинин, под видом Антонио Переса, сидел с Мануэлем Кортесом, Раулем Гарсия, и Карлосом Мендесом. Мануэль, отпивая бренди, сказал:
— Антонио, наши ударили по лагерю под Мадридом, но у них были танки, эти дьявольские машины. Мы потеряли 18 человек. Это все из-за русских. Если бы не они, то мы бы перестреляли там всех республиканцев. Нам надо бить сильнее, сжечь всю их технику.
Рябинин сказал:
— Мануэль, откуда сведения, что там советские солдаты и техника? Я слышал, что свои лагеря республиканцы очень хорошо охраняют, они не дураки и готовятся к возможному нападению. Если мы ошибёмся снова, то потеряем ещё больше.
Рауль, стукнув кулаком по столу, заявил:
— От наших людей в Картахене, Антонио! Они видели советские танки, ящики с оружием и людей, явно непохожих на испанцев. Ты вообще с нами или сомневаешься?
Рябинин ответил:
— Я с вами, Рауль. Но нужен план. Сколько людей у нас есть? Где будем бить?
Карлос, затянувшись сигаретой, сказал:
— Антонио, лагерь под Мадридом — это наша главная цель. Их танки и добровольцы в основном там. Наши ударят ночью, через несколько дней. Надо сжечь их технику, перерезать там всех. У нас есть около 100 человек, есть гранаты, винтовки.
Рябинин кивнул:
— Хорошо, Карлос. А с Барселоны кто-нибудь едет?
Мануэль ответил:
— Едут, Антонио. Сбор завтра ночью у старого моста.
Рябинин, выйдя из таверны, вдохнул холодный воздух Барселоны, пропитанный запахом моря, вина и табака. Его мысли были тяжёлыми: «Фалангисты готовят большой удар. Надо предупредить наших, но если они догадаются, кто передает информацию, то я буду мёртв». Он отправил зашифрованное сообщение о планах фалангистов.